Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

Во-первых, сильно не малюйся, днем неприлично считается,украшений никаких, ну можно маленькие сережки и колечко скромненькоекакое-нибудь..

– Рай, ты чего? Откуда у меня украшения? Одно кольцоматерино было, так я его загнала, сама, что ли, не знаешь?

– Знаю, но я на всякий случай. Вдруг твой поклонниктебя уже брюликами увешал.

– Ты чего, офонарела?

– Шучу. Да, а духи у тебя какие?

– «Может быть».

– Не пойдет!

– Почему?

– Дешевка, и не модно уже, прошлый век… Слушай, еслихочешь, заезжай ко мне, дам подушиться, у меня французские, «Же Озе». Но толькоесли рано утром.

– Да нет, не надо, я лучше вовсе душиться не буду.

– Ну и правильно, пусть лучше от тебя чистотой пахнет иневинностью, ты ведь у нас еще невинная?

– Райка, кончай!

– Танька, откуда невинная девушка такие неприличныеслова знает?

– Да ну тебя. Райка! Вечно ты…

– Слушай, Татьянка, это что же, большое и светлое?

– А если и так! – рассердилась я.

– Ой, Таня, расскажи!

– Нет, пока не о чем рассказывать, мы виделись одинраз.

– Но потом расскажешь, после свиданки? Кстати, послефильма он вполне может тебя в ресторан пригласить, ты в ресторане когда-нибудьбыла? – Конечно, сколько раз, с Медеей еще и с ее родителями, –всхлипнула я.

– Ну вот, ты расстроилась! Не смей реветь, ты должназавтра классно выглядеть. Голову обязательно помой, и еще, глаза краситьумеешь? Какая у тебя тушь?

– Самая обычная, в которую плевать надо.

– Слушай сюда: ты перед тем как тушь накладывать, глазапопудри, то есть реснички, тушь наложи, дай минутку просохнуть, опять попудри иопять тушь, и так раза три-четыре, глаза такие мохнатенькие будут, он с умаспятит, твой поклонник! У тебя пудра-то есть?

– Есть, только компактная.

– Ничего, сойдет! Еще вопросы будут?

– Нет, наверное…

– Тогда, ладно, Танюшка, я спать хочу, умираю. Ни пухани пера!

– К черту!

На лекции я, конечно, не пошла, все утро занималась собой ина всякий случай отдраила квартиру. Вдруг он пойдет меня провожать? Вернее,поедет, у него же машина, но все равно. Наконец все было убрано, но обстановкаказалась такой убогой по сравнению с его квартирой, что я чуть не расплакаласьи решила ни за что его сюда не пускать. А когда глаза накрасила Райкинымспособом, понравилась себе ужасно. Надела черные брюки, беленькую бакинскуюводолазку, черное пончо и подумала: девчонка – класс! И плевать на мебель!

К метро «Университет» я примчалась в пять минут третьего,задыхаясь от волнения. Прошлялась минут десять вокруг метро, то и делопоглядывая на часы. И вдруг меня просто затошнило. От страха, что ли? Но я тутже сообразила, что ничего сегодня не ела. Хорошенькое дело, надо срочно хотьчто-то сжевать. Неподалеку продавали пирожки с мясом. Я хотела купить, но вдругвспомнила, как одна моя знакомая отравилась такими пирожками, так что вбольницу попала. Обычно меня такие рассказы не пугают, но тут одна мысль, что вразгар фильма прихватит живот, повергла меня в панику.

Но голод не тетка, и я купила первую попавшуюся булку,сжевала ее, едва не подавившись. А запить было нечем.

И я начала икать. Просто напасть какая-то, икаю, не могуостановиться. Смотрю на часы – половина третьего. Сейчас он подъедет, а я икаю!И тут же услышала его голос:

– Таня!

От ужаса я замерла, боясь даже обернуться. И хотелаброситься наутек, но он схватил меня за руку:

– Куда?

Я ахнула и перестала икать. С перепугу! Он стоял передо мнойи ласково улыбался.

– Танечка, привет!

– Здрасте!

– Пошли, у меня тут машина.

У него была белая «Волга», показавшаяся мне просто верхомроскоши. Он усадил меня, закрыл дверцу и сел за руль.

– Ишь как глаза наваксила, – улыбнулся он, а язалилась краской. Я чувствовала себя совершенно несчастной. – Но тебеидет, ты такая красивая, глаз не оторвать. Значит так, сейчас мы едем напросмотр, а потом посидим где-нибудь, идет? Таня, не надо меня бояться, ядевочек не обижаю, честное благородное слово.

– А почему вы… почему вы…

– Хочешь спросить, почему я пригласил именно тебя?

– Да, – еле слышно пролепетала я.

– Объясняю: я этот фильм уже видел, моя жена тоже,Сашка со мной никуда ходить не желает, почему, не знаю. А мне страшно хотелосьеще раз посмотреть фильм в компании непрофессионала, человека молодого, сосвежими мозгами, так сказать… Вот я и вспомнил об очаровательной девушке, скоторой застрял в лифте.

– А телефон… Вам Саша дала?

Он засмеялся.

– Нет, я сам нашел.

– Как это?

– Взял ее записную книжку, посмотрел на букву Т, а тамодин Тимур, три Тамары и всего две Тани. Но вторую Таню я знаю, это моядвоюродная сестра, так что все оказалось несложно.

…Народу было видимо-невидимо, Никите Алексеевичу с трудомудалось поставить машину, и не успели мы выйти, как кто-то сразу подскочил,спросил лишний билетик. Пока мы пробивались ко входу, билетики спрашиваликаждую секунду, одним словом, ажиотаж был тот еще! Никита Алексеевич взял меняза руку, как маленькую, и тащил за собой, потому что в этой толпе я спотыкаласьна каблуках. Наконец мы вошли. Он то и дело с кем-то здоровался.

– Тебе перед сеансом никуда забежать не надо? –тихонько спросил он.

Я обомлела от стыда, а он говорит:

– Нечего стесняться, мы все живые люди, иди вон туда, ябуду тебя ждать у той колонны. Да не задерживайся.

Я, как глупая собачонка, побежала в туалет, раз хозяинвелел, но при этом я была ему безумно благодарна, мне еще в машине захотелось,но я приготовилась терпеть сколько понадобится, а он обо всем позаботился.

Но с другой стороны, может, это означает, что ему на менянаплевать как на женщину, вернее, на девушку?

Я так была воспитана, что при мальчиках о таких вещахговорить нельзя ни в коем случае… Но он-то не мальчик, у него такая дочь, какя, и он все понимает. А я его за это люблю больше жизни. Я вдруг так отчетливоэто поняла в клубном сортире… И еще подумала: раз он так обо мне заботится,значит, тоже любит меня? Хотя за что ему меня любить? Но тут я глянула взеркало, и мне показалось, что меня есть за что любить…