Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

Сама же вчера кастрюлю мыла, неужто не помнишь? Ну и все втаком роде, даже вспоминать смешно… Тогда я участковому пожаловалась, а он иговорит:

– Татьяна, не стану я такой хренотой заниматься, другихдел по горло, ищи обмен.

Наконец нашла я обмен, две свои большие комнаты на крохотнуюоднокомнатную сменяла, да еще и с доплатой, материно кольцо, еще моим папкойподаренное, продать пришлось. Уж как я счастлива была, не передать!

Тринадцать метров комната и шесть кухня, а прихожейпрактически не было, но зато – сама себе хозяйка! И вот я в девятнадцать летначала жить одна на новом месте.

Близких – никого. Но мне вроде и не надо. Кругом у нас вседевчонки влюблялись, а я как каменная. Но один раз позвала меня к себе, на деньрождения девчонка с курса.

Она славная была, Сашей ее звали. Почему, думаю, не пойти?Сшила я ей в подарок пончо, красивое, клетчатое, нарядилась, глаза накрасила ипошла. Жила Сашка в хорошем доме ;на Сивцевом Вражке. Захожу в лифт, за мноймужчина какой-то. Спрашиваю, на какой ему этаж, оказалось, на девятый, как имне. А он и говорит:

– Вы, девушка, случайно не к Саше на день рожденияидете?

– Да, как вы догадались?

– А я ее папа.

Вдруг лифт крякнул и застрял. Намертво! И остались мывдвоем. Я испугалась, а потом подумала: хорошо, что я тут не одна, однойстрашнее было бы. Нажимает он на кнопку диспетчерской, а там глухо, никто неотзывается.

Сашкин папа стучит. Зовет хоть кого, но все зря.

– Черт бы побрал эти современные лифты, – ворчитон. И продолжает стучать и кричать. Хоть бы хны.

Наконец все ж таки кто-то услыхал, обещал позвонить вдиспетчерскую, а потом даже передал, что надо подождать, механик скоро будет.

– Ну что ж, раз такое дело, давайте знакомиться.

Меня зовут Никита Алексеевич. А вас?

– Таня.

– Вы очень красивая, Таня.

Я глаза на него подняла и обомлела. Уж не знаю, как этоназывается, то ли любовь с первого взгляда, то ли солнечный удар, то лисексуальный шок, если говорить современным языком, только я вдруг забыла, чтопередо мной отец Сашки, то есть старик по моим понятиям, иными словами, мужчиназа сорок. Но какой! Высокий, широкоплечий, загорелый, глаза большие,светло-серые, с темным ободком, волосы светлые. Меня аж затрясло.

Вот стыдоба, думаю, только б он ничего не заметил…

В этот момент в сумочке у Тани зазвонил мобильник. Каквсегда, на самом интересном месте, с досадой подумала я.

– Алло! – закричала Таня, видимо, было плохослышно. И заговорила по-английски.

Как ни стыдно в наше время в этом признаться, но английскогоя не знаю. И потому понять, о чем говорила Таня, не могла. Но, наблюдая завыражением ее лица, догадалась – она чем-то не на шутку встревожена. Наконецона отключила телефон и залпом допила стоявший перед нею бокал вина.

– Извините, – сказала она, переведя дух. –Нигде не спрячешься, везде достанут. Фу, черт, придется завтра уехать.

– Уехать? Совсем?

– Совсем. Так все складывается… А жаль, мы хорошо свами общались… Хотя, может, я вам и надоела до смерти?

А вы умеете слушать, это редко бывает. Хотите, я вам своюдочку покажу? – Она вытащила из сумочки записную книжку в кожаномпереплете. Но это оказалась не книжка, а маленький, карманный фотоальбом. В немпять фотографий. И на всех девочка лет семи, совершенно на Таню не похожая,черненькая, с черными глазами, кудрявенькая.

– Какая хорошенькая! Как ее зовут?

– Кристина. А знаете, какая она умная? У нее блестящиеспособности к математике.

В голосе Тани слышалась естественная материнская гордость,но и, кроме того, печаль.

– Таня, она что, живет не с вами? – осторожноспросила я.

– Как вы догадались? Да, она живет с отцом, мы редковидимся…

Судя по фону, на котором были сделаны снимки, Кристина жилав очень неплохих условиях.

– Она живет не в Москве?

– Нет, – покачала головой Таня. – В Италии.Ее отец итальянец. Вот такие дела. А можно я задам вам один вопрос?

– Конечно!

– Вы писательница?

– Откуда вы знаете? – удивилась я.

– Я слышала вашу фамилию, когда мы только приехали, апотом увидала тут у одной девочки книжку. Детский детектив. «День большоговранья». Это вы написали, да? Вы детская писательница? Интересно было быпочитать, обожаю детские книжки… Наверное, поэтому вы и слушаете таквнимательно? У вас ко мне профессиональный интерес? – В голосе Танислышался некоторый вызов.

– Понимаете, мне трудно отделить человеческий интересот профессионального. – И я попыталась ей объяснить, что одно без другогоу меня не бывает.

Она слушала рассеянно, видимо, думала о своих делах. Язамолчала. Мне безумно хотелось узнать, что же было дальше, но она явно нежелала продолжать рассказ, тем более что и время уже было позднее.

– А у вас нет с собой никакой вашей книжки?

– Нет, я не думала, что это кому-то тутпонадобится, – засмеялась я. – Но если вам интересно, дам вам свойтелефон, приходите в гости в Москве.

– Вы серьезно?

– Ну разумеется.

– Обязательно приду.

– Таня, а что, если я использую кое-что из вашихрассказов? Я сейчас собираюсь писать новую книгу…

– Детскую?

– Да нет, взрослую.

Она задумчиво на меня посмотрела.

– А что? Пишите! Мне не жалко!

– Таня, но ведь то, что вы рассказали, только завязкадля романа, а что было дальше? – взмолилась я. – Хоть вкратце, совсемсхематично расскажите…

Она лукаво посмотрела на меня.

– Зачем? Дальше вы сами придумайте! Может, у вас лучшеполучится!

Утром она уехала. Мы сердечно простились, обменялисьтелефонами. Она еще потребовала, чтобы я написала названия всех моих взрослыхкниг.

– Обязательно куплю и прочитаю от корки докорки! – пообещала она на прощание. – Надеюсь, у вас в книгах хорошийконец?

…Вот стыдоба, думаю, только б он ничего не заметил. А усамой сердце в пятки, по спине холодный пот, ноги дрожат.

– Танечка, у вас что, клаустрофобия? Вам нехорошо? Вычто-то побледнели, – забеспокоился он.

А я обрадовалась. Какая отмазка клевая!