Золотая тень Кёнигсберга - Дина Якшина

б) объяснил курфюрсту, что «эта плохая песчаная площадка нужна королю временно, потом он её вернёт».

Если учесть, что флот Густава Адольфа насчитывал — вообще — 150 кораблей, а у курфюрста Георга Вильгельма их было всего четыре (да и те зафрахтованы у голландцев… и до Пиллау дойти всё равно не успели), предсказать исход беседы было нетрудно.

Шведский король начал застраивать «плохую песчаную площадку». В течение десяти лет Пиллау был оккупирован шведами. В это время активно велось строительство крепости пятиугольной формы, преимущественно деревянной.

Надо сказать, что для шведов эта «площадка» и впрямь оказалась «плохой». В 1627 году здесь разразилась эпидемия чумы. Умерших хоронили прямо в дюнах — и спустя многие годы среди песков вдруг обнаруживались останки солдат в истлевших шведских мундирах.

В 1635 году шведы заключили перемирие и предложили купить у них недостроенную крепость за 18 000 талеров. Сторговались на 10 000. Эту сумму жители Пиллау в течение длительного времени выплачивали шведам «в виде корабельного и крепостного налога». Короля Густава Адольфа уже не было в живых: он погиб в 1632 году в битве при Лютцене.

(Кстати, в 1643 году Пиллау посетила его вдова — по пути из Швеции в Инстербург, где она проведёт почти всю свою оставшуюся жизнь.)

А в 1636 году в крепость вошёл Прусско-Бранденбургский полк под командованием фон Редера. Состоял этот полк целиком из наёмников. Наряду со скудным денежным довольствием (один талер в месяц) наёмники получали одну кружку пива в день, дрова для ночлега и одну форму на два года. Офицеры экипировались и кормились сами, а когда выдача денежного довольствия наёмникам прекращалась (как правило, когда не было выручки от продажи янтаря и доходов таможни), офицеры платили солдатам из собственного кармана.

Впрочем, на боевом духе полка все эти финансовые передряги сказывались не очень.

В 1640 году умер курфюрст Георг Вильгельм. Его наследником стал 27-летний Фридрих Вильгельм, будущий Фридрих Великий. Он придавал большое значение крепости в Пиллау — и её начали перестраивать в камне. Стройматериалы возили из разбиравшихся на кирпич замков Бальга и Лохштедт. Окончательно сооружение крепости было завершено к 1700 году, а название «Шведская» неофициально сохраняется за ней и поныне.

В 1657 году вновь вспыхнула польско-шведская война. Комендантом крепости Пиллау был в то время полковник Пьер де ля Кав. Он принял под своё командование флотилию из трёх кораблей. Она и станет впоследствии основой прусского флота. А война на сей раз обошла Пиллау стороной. Вскоре Польша и Швеция заключили перемирие, а Пруссия освободилась от ленной польской зависимости.

Фридрих Вильгельм даровал жителям Пиллау право торговать с владельцами корабельных грузов (хотя этому и противились кёнигсбергские купцы). Он велел построить на территории крепости каменную кирху, по его распоряжению были сооружены мельницы, маяк с керосиновым освещением, первая гостиница, красивый цейхгауз (вещевой склад), первый бастион для защиты от шторма…

Впоследствии улица вдоль морского канала в Пиллау будет названа бульваром Курфюрста (теперь это Морской бульвар). Неподалёку от маяка в 1913 году был установлен памятник курфюрсту. Он уцелел в годы Второй мировой войны и сейчас стоит в Эккенфёрде — маленьком немецком городе, который принял беженцев из Пиллау в 1945 году. А на Морском бульваре в Балтийске находится памятник Петру I, и это отнюдь не случайно.

Известно, что более двухсот дней Великое посольство Петра I провело в Пиллау. Пётр I, значившийся при посольстве в чине обер-командира под именем дворянина Петра Михайлова, развлекался от всей души: ходил на шхуне по заливу, лихо отплясывал на свадьбе местного шкипера Иоахима Лянге, устраивал морские прогулки. Попутно — внимательно осматривал крепость и гавань в Пиллау.

Бульвар Курфюрста в Пиллау, 20–30-е годы XX века

Потом он по воде направился в крепость Бранденбург (ныне Ушаково), где состоялся первый контакт с прусскими властями, всячески демонстрировал свою благожелательность. Великое посольство въехало в Кёнигсберг с величайшей помпой и было встречено «пушечной стрельбой и фейерверком».

Правда, не обошлось и без казусов. Официальная встреча Великого посольства в Кёнигсберге оказалась не продуманной — обеими сторонами. Так, российские послы, представляясь курфюрсту, должны были, согласно придворному этикету, трижды сделать реверанс. А они делали всего один реверанс, хоть и «как будто трёхразовый» (это строчка из отчёта немецкого посланника). Одеты они были по-русски и говорили по-русски, несмотря на то что возглавлял Великое посольство немец Франц Лефорт. (А по тогдашним обычаям посол обязан был изъясняться на языке «принимающей стороны». В крайнем случае, по-латыни.)

Но и курфюрст «прокололся», причём явно ненамеренно. При произношении имени царя Петра он в первый раз встал, а затем — как-то смешавшись — то вставал, то сидя снимал шляпу.

Только Петру было наплевать на все эти протокольные тонкости. Наплевать со стен Фридрихсбургской крепости, где он, пока придворные и послы изощрялись в реверансах и церемонном снятии шляп, изучал артиллерийское дело. Да так усердно, что получил от главного инженера прусских крепостей специальный аттестат, в котором предлагалось «господина Петра Михайлова признавать и почитать за совершеннейшего, в метании бомб осторожного и искусного огнестрельного художника».

Затем Великое посольство отбыло в Пиллау. Ждали результатов выборов в Польше, где на трон претендовали французский ставленник принц Конти и саксонский курфюрст Август. Опять развлекались: плавали на яхте по заливу, охотились в лесничествах Капор и Фишхаузен… Пётр зело удивлял местных жителей регулярными попойками, которые продолжались до четырёх-пяти утра.

Кстати, Пиллау был битком набит всевозможными послами — из Вены, Рима, из многих немецких княжеств… Послы внимательно наблюдали за каждым шагом Петра, пытаясь просчитать, как поведёт себя молодой царь огромной и странной державы, окунувшись в котёл европейской политики.

А Фридрих вёл свою игру. Например, пообещал приехать на именины Петра, но не приехал. Прислав вместо себя канцлера, который чуть было не получил от него, Петра, по физиономии. Ибо, передавая письмо от курфюрста с пожеланием счастья, наскучил Петру длинной витиеватой речью, да к тому же отказался выпить «хороший глоток вина» (размером с КУБОК БОЛЬШОГО ОРЛА). Пётр выгнал канцлера в тычки. И написал об этом курфюрсту Фридриху сам, по-русски.

После чего, на следующее же утро, спешно отбыл из Пиллау.

После этого визита Пётр I был в Пиллау ещё три раза. В 1711 году он останавливался здесь со своей супругой Екатериной I. Стоял сильный ветер, и против обыкновения Пётр ночевал не на корабле, а в доме таможенного инспектора.