Русские уроки истории - Дмитрий Евгеньевич Куликов

значение и духовное богатство православия заново, пройти через второе крещение Руси. А также с достоинством принять духовный союз с другими ортодоксиями единобожия, не подвергшимися еретической эрозии в деле воспроизводства живого идеального государства-личности.

«Западники» и «славянофилы»: бессмысленный и беспощадный спор

Россию нельзя рассматривать в ряду стран так называемого Востока.

Спор с Западом для нас имеет другой смысл и другие геополитические параметры, нежели для стран «настоящего» Востока — Китая, Ирана, Индии, Японии. Наша рецепция оснований европейской (средиземноморской, средиземно-балто-черноморской) цивилизации Междуморья полна и окончательна. Мы проросли из этого корня и, хотим мы того или нет, мы европейцы, а потому обречены состязаться со всеми прочими европейцами (как и они друг с другом) за первенство и наследство. Это один из определяющих кодов нашей цивилизации. При этом мы преодолели период раздробленности и междоусобиц (то есть варварства) уже при Иване III, к началу XVI века, освободившись от монгольского ига, включив в империю и переварив в том числе ордынские территории на юге и востоке, а западные европейцы продолжили воевать друг с другом до 1945 года, а потом продолжили войну в Югославии в 1990-х.

Бессмысленно призывать — как это делали западники и как продолжают делать их современные наследники, неолибералы всех мастей — к слиянию с культурно и географически определённым Западом, к заимствованию чужих национальных социальных институтов или тем более выдуманных «европейских стандартов». Разве сам Запад однороден? Разве слились Франция и Германия? Или Англия и Италия? Мы будем отстаивать собственную идентичность и путь развития цивилизации, мы не хотим исторической смерти. Есть и действительно кое-что общее в идеологии западников — они неосознанно считают политические институты, рождённые западным (коммерческим) городом, единственно пригодными для государства в целом. Эти представительские институты, характерные для городской элитократии, получили распространение во всей империи Древнего Рима из-за господства в ней одного города. И сохранились в средневековой Западной Европе как «консервы» отдельных сторон прежней цивилизации (см. далее, с. 96–98), откупоренные в ходе последующей борьбы городов с феодальными государствами. Однако имперский каркас всегда образовывали совсем другие институты, не городские и не представительские, институты суверенной государственности, обеспечивающие воспроизводство государства как такового.

Так же недальновидно игнорировать — как это делали славянофилы и продолжают их современные последователи «евразийцы» — тот факт, что мы, приняв тысячу лет назад проект европейского цивилизационного устройства жизни, при всех наших культурных отличиях от географически различных других европейцев, не имеем никакой другой исторической программы самоопределения и деятельности, кроме европейской. Отказавшись от неё, мы просто исчезнем. Сегодня европейцы — это в первую очередь мы, русские. В Западной Европе всё менее остаётся европеизма в результате отказа от культуры и истории, необратимой утраты традиций. Мы должны понимать европейскую историю гораздо шире и глубже, чем западные европейцы, видеть в ней свои имперские корни, политические институты верности и служения.

Вот наш русский восточноевропейский цивилизационный код:

• вера в Христа и Христу. Принятие души в качестве первой реальности человека (то-то русская душа такая загадочная);

• создание и оборона континентальной ойкумены-империи, защищающей человека. Семейный союз народов. Освоение вместо колонизации — полноценное воспроизводство жизни и трансляция культуры на всей территории государства. Государство личное, одушевлённое — основная конструкция цивилизации, основанная на преданности и служении, а не на представительстве;

• движение к действительному знанию о человеке. Преодоление попыток построить (организовать) социум на основе знания естественнонаучного типа, ведущих к политической монополии и жертвам.

Лишь натурализму участников с обеих сторон мы обязаны продолжающимся по сей день спором «западников» и «славянофилов», попытками свести характеристики цивилизации к её материальным измерениям — географическому и экономическому. Противоречия между различными носителями цивилизационного проекта Междуморья заключены уже в самом этом проекте. Если бы их не было — не было бы и нас в Истории.

Нам пришлось приспособить, обтесать и выгодно использовать свои материальные особенности в рамках исторических нагрузок европейского проекта.

Западники наши не понимают, что отличия русской версии европейской цивилизации от западной действительно существуют, но определяются отнюдь не «материалом» людей и культуры, а сознательным выбором одного из множественных решений европейской «системы цивилизационных уравнений». Они не понимают, что мы реализуем другой путь развёртывания европейской ойкумены, который, что становится всё яснее, является именно основным, а вовсе не «отклоняющимся», как утверждают они. Западники мечтают, что, став «европейцами», мы тут же будем приняты в «семью европейских народов», будем «дружить» с ними. Вот только никакой семьи европейских народов нет, гармонии на Западе просто не может быть. Сегодня Западная Европа — колония США, которую американцы хотят отрезать от России и разорить, чтобы заставить воевать с Россией. Никто не воевал друг с другом и не истреблял друг друга беспощаднее, нежели западные европейцы — и самые жестокие, мировые войны велись ими с помощью достижений промышленной революции. И здесь мы подходим к другой ошибке, которую совершают западники современные: европейцем якобы можно быть при слабом государстве или вообще без такового. По происхождению это уже не заблуждение, а намеренная ложь западной пропаганды, направленная на разрушение России и колонизацию её территории.

Существование, действие и выживание в европейской истории возможно только через собственное сильное государство. Личность и человек не существуют иным образом в истории. Те государства в мире, которые воспринимают европейские достижения сегодня, делают это исключительно с целью собственного усиления — как это сделал Пётр I. Усвоение этих достижений в успешном случае сводится к заимствованию технологий, а те, кто импортирует «демократию», пожинают печальные плоды: внутреннее разложение, депопуляцию, конфликты, распад, деградацию экономики. Спектр примеров широкий — от Украины, Грузии, Прибалтики до многих стран Африки и Латинской Америки. Основная проблема продолжения мирового процесса деколонизации, запущенного Советским Союзом через разгром гитлеровской Германии и продолженного через поддержку национально-освободительных движений по всему миру, в том, что импорт с Запада либеральной демократии освободившимися от прямого гнёта странами не даёт им обрести суверенитет и построить исторически жизнеспособное государство, основанное на собственной культуре. Западная «помощь» на деле оказалась инструментом внешнего управления и неоколониализма. Истории не известно ни одно государство европейского типа, кроме России/СССР, которое бы ставило своей целью выживание другого государства. Только Россия помогала созданию государств — Швейцарии и Финляндии, Кубы, Украины, Белоруссии и многих других, играя в истории их появления ключевую роль.

Отказ от принципа укрепления собственного государства приводит к удалению из истории, прекращению исторического бытия, цивилизационной смерти целых народов. Очень хорошо это понимали западные европейцы, заселившие Северную и Южную Америки. Создав минимальное хозяйство и население, они решительно отделялись от материнских империй с помощью оружия, пропаганды и