Питер Пэн должен умереть - Джон Вердон

– От пятидесяти до ста? – в ужасе прошептала Мадлен.

– Боже.

Гурни откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он снова видел, как кренится и медленно заваливается набок, исчезая за шатром, колесо обозрения. Снова слышал жуткий треск и прорезавшие чудовищный шум душераздирающие вопли.

В палате надолго воцарилось молчание. Нарушил его Хардвик:

– Могло быть и хуже или даже гораздо хуже, – пробурчал он, возвращаясь к жизни, – не останови Дэйв этого маленького ублюдка.

Это наблюдение было встречено мрачными кивками.

– Плюс, – добавил Хардвик, – он ухитрился прямо посреди всей этой чертовщины решить дело об убийстве Спалтера.

– Решил… – поразилась Эсти. – Как?

– Расскажи ей, Шерлок.

Гурни пересказал весь сценарий с Карлом в роли трагического злодея, начавшего интригу, которая роковым образом провалилась.

– Выходит, план состоял в том, чтобы убрать брата, завладеть «Спалтер Риэлти» и ликвидировать активы для личного пользования?

Гурни кивнул.

– Так мне это представляется.

Хардвик тоже кивнул.

– Пятьдесят миллионов баксов. Как раз хватит на покупку особняка губернатора.

– И он был твердо уверен, что мы никогда не притянем его за убийство? Боже, что за высокомерный ублюдок! – Она с любопытством покосилась на Гурни. – У тебя какое-то странное выражение лица. О чем ты думаешь?

– Да просто о том, что убийство брата могло пойти Карлу в его кампании только на пользу. Он мог бы преподнести это как попытки мафии запугать его, заставить бросить политику… чтобы в правительство не попал честный человек. Интересно, может, в его планы входило выставить убийство брата за доказательство собственной добродетели?

– А что, мне нравится, – глаза Хардвика цинично блеснули. – Въехать в губернаторы на этом трупе, точно на белом коне, – прямо, твою мать, к инаугурации!

Гурни улыбнулся. Возвращение Хардвика к вульгарной манере изъясняться было показателем улучшающегося самочувствия.

Эсти сменила тему.

– А Клемпер с Алиссой, значит, просто-напросто мелкие хищные стервятники, норовящие поживиться за счет Кэй?

– Можно и так сказать, – согласился Гурни.

– На самом-то деле, – с видимым удовольствием добавил Хардвик, – скорее, один хищный стервятник по имени Алисса и один безмозглый стервятник-идиот по имени Мак Мудак.

Эсти несколько долгих секунд смотрела на него с болезненной нежностью, точно на милого, но невыносимого ребенка, а потом снова взяла его за руку и стиснула ее.

– Пойду, пожалуй. Давно пора перехватывать и перенаправлять транспорт – всех этих идиотов, что ломятся с трассы на ярмарку.

– Перестреляй ублюдков, – с жаром посоветовал Хардвик.

После ее ухода разговор плавно съехал на теории о чувстве вины и стремлении к саморазрушению – темы, которые, судя по всему, нагоняли на Хардвика сон.

Вспомнив курс психологии, который он посещал в колледже, Кайл рассказал про фрейдовскую теорию о несчастных случаях: они все вовсе не «случайны», а отвечают некоторой цели – предназначены предотвратить какое-либо действие, вызывающее внутренний конфликт, или же покарать за него.

– Я вот думаю, может, то, что Карл споткнулся прямо перед братом, как раз чем-то таким и объясняется?

Развивать эту тему никому не захотелось.

Тогда Кайл завел речь о карме – словно ему отчаянно требовалось встроить весь хаос произошедшего хоть в какую-нибудь упорядочивающую структуру.

– И ведь не один Карл расплатился за то, что натворил. Ну вы только подумайте. С Паникосом то же самое – его придавило колесом обозрения, которое он сам же и взорвал. А с Клемпером что случилось, когда он явился по папину душу! Даже Лекс Бинчер – он ведь как с цепи сорвался на «РАМ-ТВ», пытался присвоить себе лавры за все расследование – это его и погубило. Ей-ей, так и кажется, что карма и впрямь существует!

Голос у него был такой взволнованный, возбужденный, искренний – и такой юный, ни дать ни взять загоревшийся новой идеей подросток, – что Гурни вдруг захотелось его обнять. Однако он не привык поддаваться спонтанным побуждениям, особенно на людях.

Скоро в палату пришли две медсестры, чтобы забрать Хардвика на рентген для каких-то дополнительных обследований. Когда его устраивали на каталке, он повернулся к Гурни:

– Спасибо, Дэйви. Я… думаю, ты мне жизнь спас… так быстро сюда довез.

Он произнес это без тени иронии – явление почти неслыханное.

– Ну… – промямлил Гурни, которому всегда делалось неловко, когда его благодарили, – у тебя резвая тачка.

Хардвик издал короткий смешок, оборвавшийся вскриком от боли, и его увезли.

Мадлен, Кайл и Гурни остались в палате около опустевшей постели. Все уже падали с ног от усталости. Говорить было не о чем.

Молчание нарушил звонок телефона – как оказалось, Кайла. Он бросил взгляд на экран.

– Боже, – произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь, а потом посмотрел на отца. – Это Ким. Я же обещал ей позвонить, но во всем этом… – И прибавил после короткого колебания: – Надо с ней поговорить.

Он вышел в коридор и, негромко разговаривая, отошел подальше, чтобы его не было видно и слышно.

Мадлен смотрела на Гурни. Взгляд ее был полон неимоверного облегчения и неимоверной усталости – как и ее голос.

– Ты все это преодолел, – сказала она. И прибавила: – А это главное.

– Да.

– И все разгадал. В который раз.

– Да. По крайней мере, мне так кажется.

– О, даже не сомневайся.

На лице ее играла нежная загадочная улыбка.

Наступило молчание.

Помимо волны эмоционального и физического истощения Гурни ощутил, что у него все тело болит и ломит, и не без удивления понял, что это результат грубых манипуляций двух полицейских, которые оттаскивали его, когда он пытался выбить телефон из рук Паникоса.

На него вдруг накатила такая усталость, что он не мог ни думать, ни даже держаться на ногах.

Стоя там, в больничной палате, Гурни на миг прикрывает глаза. И видит Питера Пэна – тот застыл спиной к нему, весь в черном. А потом начинает поворачиваться. Ядовито-желтое лицо, кроваво-алая улыбка. Поворачивается, поворачивается, поднимая руки, точно крылья хищной птицы.

Но глаза на этом желтом лице – глаза Карла Спалтера. Полные ужаса, ненависти и отчаяния. Глаза человека, жалеющего, что родился на свет.

Гурни отгоняет прочь это видение, старается перевести взгляд на Мадлен.

Та предлагает ему лечь на кровать. Предлагает помассировать шею, плечи и спину.