Приятный кошмар - Трейси Вульф

Страшным нет покоя

Мы боремся с ветром, изо всех сил стараясь добраться до места, где мы будем в безопасности. Время от времени мы натыкаемся на отбившегося от стаи криклера, но Иззи быстро расправляется с ним, и мы достигаем танцзала, почти не получив новых ран.

Мы останавливаемся перед входной дверью, готовые поспешить внутрь, но на дверных ручках висят огромный амбарный замок и цепь, стуча на ветру. Я нервно оглядываюсь, чтобы удостовериться, что никакие новые криклеры нас не нашли.

– Что же нам делать? – спрашивает Эмбер, и в ее голосе звучит отчаяние.

– Позволь мне, – говорит Моцарт и, подойдя к двери, направляет струю своего драконьего огня точно на замок. Правда, при этом она расплавляет и дверные ручки, и небольшой кусок самой двери, но кто мы такие, чтобы жаловаться? Этот способ сработал.

Мы вбегаем внутрь как раз в тот момент, когда группа криклеров огибает здание и нацеливается на нас.

– Скорее! – кричит Джуд и, захлопнув дверь, запирает ее – и как раз вовремя. Несколько секунд, и мы слышим звуки ударов по дереву – это криклеры бросаются на дверь и отлетают назад.

– Давайте не будем это повторять, – комментирует Саймон, когда мы стоим, пытаясь отдышаться. Когда наше дыхание восстанавливается, Луис и Реми берут несколько старых стульев из штабеля в углу и баррикадируют ими дверь, чтобы перестраховаться, и мы все заходим в танцзал глубже.

Здесь царят полумрак и тишина, если не считать свиста ветра. Электричества нет, но в стенах имеется достаточно маленьких окошек, так что здесь не совсем темно. Мы неторопливо проходим в середину зала – наконец-то мы можем вздохнуть свободно, хотя мы все промокли до нитки, окровавлены и измотаны.

Шагая, мы поднимаем пыль – здесь уже очень давно никто не бывал. Это создает зловещего вида дымку в этом тусклом естественном свете, но это в тысячу раз лучше, чем находиться снаружи, где рыщут чудовища и свирепствует ураган.

Я никогда в жизни не представляла себе, что мне когда-либо придет в голову такая мысль.

– Если это, как ты выразился, младенцы среди кошмаров, то как же, черт возьми, могут выглядеть взрослые кошмары? – недоумевает Саймон, опустившись на пол и прислонясь спиной к краю сцены.

– Как воплощение самого ада, – отвечает Луис.

Я хочу описать их подробнее, но останавливаю себя, потому что Луис дал им такое описание, которое и правда охватывает все.

– Знаете, что действительно необходимо нашей группе? – спрашивает Реми, тоже сев на пол.

– Убраться с этого гребаного острова? – отвечает Моцарт, растянувшись на полу.

– Да, это само собой, – со смехом соглашается Реми. – Но нам также необходим врачеватель.

– Я прибавлю это к списку своих желаний, – с сухой иронией говорю я, протянув руку, чтобы помочь Джуду сесть. Я очень надеюсь, что его самопожертвование не убьет его.

От одной этой мысли у меня начинает ныть грудь, а сердце колотится как бешеное. Но, когда я поворачиваюсь и смотрю на него, следы укусов на его лице уже заживают.

Царапины на его руках, которые – я сама это видела – еще минуту назад выглядели чертовски скверно – уже исчезли, а царапины на его груди затягиваются и исчезают прямо у меня на глазах.

– Как такое возможно? – потрясенно выговариваю я, пораженная тем, что на его теле не осталось почти никаких повреждений, хотя я сама видела, как эти ублюдки вовсю кусали и царапали его.

Когда он не отвечает, я оглядываю остальных, затем опускаю глаза и смотрю на себя. Но нет, все наши раны остались на месте. И я помню, что в кабинете тети Клодии ожоги Джуда заживали быстро, но только после того, как на них была нанесена смесь из целебных эликсиров. А это заживление, происходящее в режиме реального времени, являет собой самую ошеломительную вещь, которую я когда-либо наблюдала.

– Полагаю, ни у кого из вас нет при себе медикаментов и медицинских принадлежностей, верно? – спрашивает Джуд, убрав волосы с моего лица. Нападение криклеров покончило с узлом, в который они были уложены вчера, во второй половине дня.

– У меня в рюкзаке есть кое-какие припасы, – сообщает Эмбер. – Я взяла их из моей корзинки, когда мы были в общежитии. Но дай мне несколько минут, потому что сейчас я не в силах их доставать. – Она лежит ничком, раскинув руки и прижавшись щекой к холодному паркетному полу, совершенно обессиленная.

– Я этим займусь, – говорит ей Джуд, затем поворачивается ко мне. – А тебе надо сесть.

– Ты прав, – соглашаюсь я.

Мой прилив адреналина вот-вот сойдет на нет, и я не знаю, что тогда будет.

Как это ни парадоксально, это не я помогаю Джуду сесть, а он мне, после чего подбирает с пола рюкзак Эмбер.

– Ты не будешь против, если я в нем покопаюсь?

– Против? Да, если ты сможешь отыскать в нем для меня чертов ибупрофен, я буду готова рожать от тебя детей.

Мы смеемся над этой шуткой, но я замечаю, что Саймон не смеется.

Джуд достает из рюкзака лекарства и перевязочные средства и начинает раздавать ибупрофен всем – вернее, всем, кроме Иззи, у которой раны заживают почти так же быстро, как у него самого.

Эта способность присуща вампирам. И, похоже, Принцам Кошмаров.

Затем он обходит всех наших, обрабатывая наши раны и накладывая на них бактерицидные пластыри. И начинает с меня.

Я резко втягиваю ртом воздух, когда он использует спиртовую салфетку, чтобы очистить особенно глубокий укус. Плюс состоит в том, что он хотя бы делает это осторожно. Как-никак у него уже была практика.

Когда жжение наконец проходит, я задаю вопрос, который не давал мне покоя с тех самых пор, как мы вошли в этот танцзал.

– Как ты смог исцелиться так быстро? Ведь из нас ты пострадал больше всего.

Он кивает в знак того, что понял мой вопрос, но не спешит отвечать, продолжая обрабатывать укус. Но примерно минуту спустя наконец отвечает:

– Я тоже задавался этим вопросом – ни одно из чудовищ меня никогда не кусало, так что столь быстрое заживление моих ран – это для меня новость. Но сдается мне, это потому, что чудовища не могут причинить мне вреда.

– Не обижайся, чувак, но я не могу с тобой согласиться, – возражает Саймон. – Я видел, как они надрали тебе зад.

– Я имел в виду другое. Я хочу сказать, что они могут причинить мне мимолетную боль – покусать меня, поцарапать, – но это не может иметь долговременный эффект. Меж тем как вы выглядите так, будто оказались