Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

Прежде чем подойти к железнодорожной колее, Федя приложил палец к губам — знак, хорошо знакомый собаке. Повинуясь ему, Кузовок врос в землю.

Вагоны стояли молчаливо и тяжело.

Шумы доносились с другой стороны. Из открытого иллюминатора, бросавшего свет на причал, слышались патефонная музыка и женский смех… Посреди бухты стрекотал лодочный мотор, напомнивший мальчику швейную машинку — самый привычный звук его детства. У мамы было два главных занятия — кухня и обшивать семью. Как она? Получила ли письмо, которое Федя послал из Владивостока? Из Нью-Йорка он обязательно напишет новое письмо. И наклеит самые красивые марки.

Он снова стал вслушиваться в звуки ночного порта. Время от времени в них врывался повелительный мужской голос, подававший короткие команды на погрузку.

Пора действовать и ему. С той же осторожностью он подошел к заранее намеченному лазу между ящиками. Сначала пустил собаку, потом, толкая перед собой сумку, взобрался и сам.

Они с Кузовком протиснулись к центру платформы, где высокие ящики, соединившись углами, образовали маленькую комнату. Только без потолка. Отсюда, снизу, небо смотрелось как в подзорную трубу — звезды сияли совсем рядом.

Теперь мальчик и собака вслушивались в то, что происходило снаружи. Щебень, устилавший край насыпи, приблизил чьи-то грузные шаги. Шаги сопровождались постукиванием молотка. Федя догадался — вдоль вагонов идет обходчик. Он проверяет колесные пары. Значит, поезд готовят к отправке. Тем важнее затаиться, не выдать себя.

Кузовков и Кузовок так и не дождались, когда поезд тронется. Сон их был глубок. Они и не заметили, как миновали Сакраменто — самый большой город на пути из Сан-Франциско к штату Невада.

…Федя вытянул ноги и уткнулся во что-то твердое. Он повторил движение и, снова встретившись с препятствием, даже испугался. Он забыл, что находится в окружении ящиков. Но стук колес все объяснил.

Мальчик поднял глаза к небу. На нем все так же сверкали звезды. Но оно быстро меняло свой цвет. Из черного превратилось в темно-пепельное. Затем стало густо-синим. Но и этот цвет довольно быстро был вытеснен золотисто-оранжевым. После чего небо и вовсе выцвело.

Федя хотел подняться. Но собака уткнулась в грудь, не давая пошевелиться. Она поводила ушами, щекоча нос и губы. Наконец он не выдержал и чихнул. Это стало сигналом к окончательному пробуждению.

Первый их завтрак в дороге был неприхотлив и напоминал вчерашнюю трапезу. Собаке снова досталась банка консервов. А мальчику — бутерброд с сыром. Сыр успел засохнуть и предупреждающе поднял свои края. Но это не остановило Федю. Он справился с бутербродом даже раньше, чем собака — с тушеным мясом. И принялся за яблоко.

Сумка полегчала. Но не намного. Кузовков был запасливым пареньком. И прихватил много чего. Кроме нескольких консервных банок в сумке находились сухари и галеты, кулек с черносливом, жестяная банка рафинада, бутылки с охлажденным чаем, несколько плиток шоколада, пачка индийского чая и, конечно, соль.

Но в сумке хранились не только продукты. Была также куртка, запасные башмаки, пара сорочек… И даже нитки с иголкой.

После завтрака захотелось размяться, походить и побегать. Однако руки, колени, затылок то и дело натыкались на ящики. Федя и Кузовок находились в замкнутом пространстве, где движение возможно только вверх. Но они не были птицами. Оставалось только сидеть. Хотя собака и мальчишка — существа, которым противопоказана неподвижность.

Феде вспомнилось время, когда они оба жили под перевернутой лодкой. Прячась от непогоды, лежали рядом, согревая друг друга. Молчание ему тогда казалось невыносимым. Единственным слушателем, внимательным и терпеливым, был Кузовок. О чем только не рассказывал Федя… Но чаще всего о своем путешествии по Транссибирской дороге. Кто бы тогда мог подумать, что ему предстоит новое путешествие на поезде. Но уже не через Россию, а через всю Америку. Да еще вместе с собакой.

Под стук колес хорошо не только спать, но и разговаривать.

— Кузовок, — сказал мальчик, поглаживая голову собаки, — мы давно дружим. А я о тебе мало что знаю. Даже не знаю, сколько тебе лет. Я так думаю — пять или шесть. А мне скоро тринадцать. Выходит, ты в два раза моложе. А по собачьим понятиям, уже взрослый. У тебя, наверно, и дети есть?

Кузовок покачал головой, что, видимо, значило — да, есть дети. Но о своем отцовстве он помнил смутно. Встреть он сына на пустыре или на улице — не узнал бы. Обнюхав друг друга, они, скорее всего, разошлись бы в разные стороны. Это вовсе не означало, что он черствый и бессердечный пес. Увы, таким его создала природа. Повзрослев, собака навсегда покидает родителей. Как и птенец, который выпорхнет из гнезда, как только его крылья окрепнут. А о таких понятиях, как дедушка, бабушка или внук, собачья семья и понятия не имеет.

Примерно это хотел сказать Кузовок, владей он человеческим языком. Но, не умея говорить, собака прекрасно понимала своего хозяина. Федя это знал. И когда они уединялись, как вот сейчас, рассказывал своему четвероногому другу что-нибудь интересное.

— Хочешь, я тебе расскажу сказку? — предложил мальчик, запустив пальцы в густую собачью шерсть. — Тогда послушай.

— В глухой деревне жили муж да жена. Усадьбу ихнюю охраняла собака. Верно служила она своим хозяевам. Но прошли годы, она состарилась и стала лишней.

Что делать? Решили эти люди собаку убить. Отвёл её хозяин в лес, сделал из верёвки петлю и стал искать подходящее дерево, чтобы повесить. Собака поняла, какова её участь и стала просить:

— Не убивай меня!

— А что жене скажу?

— Скажи, убежала я.

— Так тому и быть, — решил хозяин и оставил собаку в лесу, одинокой и голодной.

Шёл мимо медведь, увидел собаку и спрашивает:

— Что, пёс, случилось? Почему плачешь?

— Прогнал меня хозяин. Да ещё и убить собирался.

— Ладно, не горюй. Что-нибудь придумаем…

Поверила собака медведю. Ведь он в лесу главный хозяин. Медведь и в самом деле оказался добрым. Добрым и щедрым. Покормил он собаку свежим мясом, а потом говорит:

— Знаю, как помочь твоей беде.

— И как же?

— А вот как. У хозяйки твоей есть дочка. Когда станет она с ней гулять, я подкрадусь и ухвачу ребёнка. Ты же догоняй меня. Я сделаю вид, что испугался и уступлю тебе хозяйскую девочку.

Так оно и случилось, как рассчитал медведь. Собака вернула дочку прежней своей хозяйке. А та и говорит мужу:

— Зря мы хотели погубить собаку. Если б не она — не видать нам больше своей дочери. Пусть живёт с нами. Нет смелее на свете этой собаки, раз не побоялась она самого медведя…

Конец сказки обрадовал Кузовка. Слушая Федю, он не спускал с него глаз, словно хотел о чём-то спросить. Мальчик знал, что ответить.

— Я тебя не брошу. Никогда-никогда. Мы всегда будем вместе.