Пепел и пламя - Кира Лихт

– Я как раз переодевался в своих покоях, которые находятся здесь, на Олимпе, – продолжил Гермес. – И тут откуда ни возьмись появился Реми. Он… – его голос дрогнул от охвативших его чувств. – Он появился словно из ниоткуда. Я не мог поверить своим глазам. Я до сих пор им не верю.

Реми приподнялся на цыпочках и поцеловал Гермеса в щеку. Эти двое были невероятно милой парой.

– А потом я обнаружил на себе эту отметину, – сказал Реми, протягивая руку. – Мы сломали голову, пытаясь понять, что она обозначает.

Пришлось хорошенько приглядеться. Метка у Реми на запястье напоминала круглый глаз. Вдобавок ко всему он странно блестел. Что это, стеклянный глаз?

У мойр поистине странное чувство юмора, иначе и не скажешь.

– Значит, ты теперь бессмертный? – спросила я у Реми.

Тот пожал плечами.

– Ну… – нерешительно протянул Гермес. – Аид может освободить человека из преисподней, но мы, олимпийцы, не в силах даровать бессмертие.

Остальные столпились вокруг, с любопытством рассматривая знак на запястье у Реми.

– У меня тоже такой есть, – неожиданно заявил Эдип. – Только в другом месте. Это знак мойр, он делает людей бессмертными.

С этими словами Эдип принялся расстегивать штаны, но Гермес поспешил его остановить:

– Не волнуйся, мы тебе верим.

– Значит, мы навсегда останемся вместе? – со взволнованным видом спросил Реми.

Гермес с надеждой посмотрел на него и сказал:

– Ливия пожелала, чтобы ты вернулся ко мне. Возможно, мойры услышали это и решили помочь.

– Возможно, так они выражают свою благодарность, – предположил Маэль.

Я заметила, что все, кроме Гермеса, одеты в ту же одежду, что и во время битвы с Ураном. Неужели прошло совсем немного времени? Почему-то мне казалось, что я проспала как минимум три дня.

– Все точно в порядке? Что с моими родителями?

– Не волнуйся, – отозвался Маэль, приобнимая меня за плечи. – Все хорошо. Твои родители живы и здоровы. Но давай обо всем по порядку.

– Тогда пойдемте, – предложил Селки. – Сейчас будет весело.

Гермес, который ориентировался здесь лучше остальных, пошел вперед. Мое предположение подтвердилось: Олимп и правда оказался роскошным спа-салоном. Мы проходили мимо разных саун, гигантских бассейнов и комнат-кабинетов, которые, судя по всему, были предназначены для косметических процедур. Но комнаты выглядели совсем заброшенными, из-за чего все это казалось жутковатым.

Гермес привел нас в огромное, высеченное в скале помещение. На уровне земли находился бассейн, тоже высеченный в скале, а вокруг него стояли шезлонги – широкие, больше похожие на кровати. На пляже таких не увидишь. Откуда-то лилась тихая музыка. В воздухе пахло корицей и цветами, этот терпко-сладкий аромат чем-то напоминал амброзию.

Когда мы обошли бассейн, я увидела Аида. Тот лежал на элегантном шезлонге, сделанном из черного дерева и покрытом темно-серой шелковой подстилкой. Остальные шезлонги тоже оказались заняты, все до одного. Коротко поклонившись, Гермес остановился. Стоявший посередине шезлонг был сделан из светлого дерева, а обивку покрывали крошки и пятна. Его занимал Зевс, глава олимпийских богов, который выглядел таким же скучающим, как всегда. Не обращая на нас ни малейшего внимания, он ел мороженое из огромного ведерка. Женщина, лежащая между ним и Аидом, с любопытством подняла голову и посмотрела на меня.

– Великая Гера! – обратился Гермес и поклонился во второй раз. – Нимфа очнулась.

Несмотря на высокие каблуки, женщина элегантно поднялась с шезлонга.

– Ты, должно быть, Ливия, – сказала она глубоким хрипловатым голосом. – Рада познакомиться с тобой.

Гермес назвал ее Герой, поэтому я не сомневалась: передо мной супруга Зевса. Но трудно вообразить более неподходящую пару! Гера выглядела так, будто взяла все лучшее от сестер Кардашьян. Плотно облегающее платье подчеркивало соблазнительные, волнующие формы. Волосы – темные, прямые и очень длинные, макияж – яркий, а таким пухлым губам позавидовала бы половина Голливуда.

– Дорогой? – Гера повернулась к Зевсу, и ее голос прозвучал неожиданно резко. – Мы же договорились, что займемся этим вместе?

Зевс скучающе огляделся и, страдальчески вздохнув, поставил на пол мороженое. Тяжело поднялся, не одергивая съехавшие спортивные штаны и задравшуюся футболку, и шумно почесал место, к которому я бы никогда не прикоснулась на публике. Я торопливо отвела взгляд и попыталась незаметно рассмотреть остальных.

Слева от главы олимпийцев находился незнакомый мне мужчина. Их с Зевсом семейное сходство было очевидным: острые черты лица, темные волосы, густая борода… Однако неизвестный выглядел ухоженно, а в его бирюзовых глазах плескалось любопытство. Он расслабленно лежал на шезлонге, одетый лишь в плавки в цветочек и расстегнутую рубашку, которая совсем не скрывала накачанного пресса. На вид незнакомец был ровесником Гермеса. Наши взгляды встретились, и он поднял коктейль в знак приветствия. На плече у него красовалась татуировка в виде трезубца. Впрочем, правильнее было бы назвать ее символом его царства. Передо мной был Посейдон, правитель морей и брат Аида и Зевса.

Мужчина на соседнем с ним шезлонге показался мне странно знакомым. У него были добрые карие глаза и золотистые волосы, которые словно сияли изнутри. Мужчина широко улыбался, глядя на меня с такой любовью, что у меня потеплело на сердце. Он был одет в джинсы, простую футболку и шлепанцы. Приглядевшись, я заметила, что ногти у него на руках и на ногах сияют, будто покрытые золотым лаком. Внезапно под футболкой у него что-то засветилось, и я увидела солнце, каким его рисуют в детских книжках. Как и Аид, мужчина носил корону своего царства на сердце. У меня перехватило дыхание. Видимо, это Гелиос. Бог солнца и прародитель моих сил. Наверное, поэтому я сразу почувствовала с ним странную связь. Улыбнувшись шире, Гелиос положил руку на пылающую корону у себя на сердце. Я невольно улыбнулась и тоже приложила руку к сердцу. Гелиос выглядел таким растроганным, что, казалось, с трудом сдерживал слезы.

– Дорогой! – резкий голос Геры заставил меня отвести взгляд. – Может, начнем уже?

Зевс тем временем встал рядом с Герой, которая слегка возвышалась над ним благодаря высоким каблукам. Неодобрительно покосившись на футболку своего супруга, Гера с решительным выражением лица повернулась к нам. Ее улыбка выглядела натянутой, и мне тут же стало ее жаль. Зевс казался старым ворчуном, у которого не осталось ни стремлений, ни желаний.

Мне было интересно увидеть других олимпийских богов, но я не хотела показаться Гере грубой. Она уже достаточно натерпелась от своего муженька.

– Мы сожалеем о том, что недооценили серьезность положения, – сказала Гера. – Гермес, прости за то, что мы проигнорировали твою просьбу о помощи. Знай, все наши братья и сестры присоединяются к моим извинениям.