Пепел и пламя - Кира Лихт

Я приблизилась к Энко и увидела, что и под кожей у него мерцают искорки. Он весь словно состоял из звездного света, это было красиво и в то же время пугающе. Энко обнял меня.

– Мне очень жаль, – прошептал он мне на ухо. – Я совершил ошибку и осознал это слишком поздно. – Потом он отстранился и с усмешкой добавил: – Не знаю, что ты сказала Эребу – что вы все ему сказали, но, похоже, старик впечатлился. По крайней мере, так он сказал после того, как вернул меня к жизни. Я чувствовал, как он достает меня с неба. Как собирает меня по звездочкам. Уран, дрожа, спрятался в уголке, и Эреб просто рассмеялся ему в лицо. Мне стоит знать, почему Эребос называет вас «скаутами»?

Я рассмеялась, хотя в глазах у меня стояли слезы.

– Нет, не стоит.

Маэль втиснулся между нами.

– Ты что вытворяешь, придурок, – сказал он, но у него в голосе прозвучали тепло и нежность.

Братья обнялись. Энко прошептал что-то Маэлю на ухо, Маэль улыбнулся и кивнул:

– Я рад, что ты вернулся.

Растроганный Энко снова заключил Маэля в объятия.

Когда они расцепили объятия, у обоих были мокрые глаза.

– Значит, ты такой же, каким был раньше? – осторожно поинтересовалась Джемма.

Энко театрально развел руками и ответил:

– Да, такой же прекрасный и неотразимый.

У остальных вырвался дружный вздох, в котором прозвучало раздражение пополам с облегчением. Да, Энко и вправду совсем не изменился.

– Что там за крики? – донесся до нас голос Гермеса и топот приближающихся шагов. – Ни на минуту нельзя оставить их одних…

Ответа Реми я не разобрала. Через секунду они с Гермесом показались из-за угла. Реми направился к нам, а Гермес замер как вкопанный. Посмотрел на Энко, потом на нас, потом снова на Энко.

– Неужели меня подводит зрение?

– Старик, очки пока тебе не нужны, – крикнул Энко. – Твой любимый музыкант вернулся!

Реми вопросительно взглянул на Гермеса, на что тот улыбнулся и, словно оправдываясь, ответил:

– Этот юноша – всего лишь сын Аида, за которым я временами присматриваю.

Реми нахмурил лоб.

– Ты наверняка знаешь, друг мой, что отец устроит тебе грандиозную выволочку, – с внезапной строгостью сказал Гермес. – А когда он закончит, тебя ждет не менее грандиозная головомойка от меня. Кроме того, я и не хочу знать, благодаря каким фокус-покусам ты стоишь перед нами во плоти. Если ты снова продал кому-нибудь душу, то я лично прослежу за тем, чтобы твой домашний арест увеличился лет эдак на триста.

– Расслабься, Гермес. Это дело рук Эреба, – сказал Энко, вальяжно направляясь к посланцу богов. – Лучше представь мне эту крошку.

У Гермеса в глазах отразилось столь неприкрытое удивление, что только вопросительного знака вместо зрачков не хватало. Плечи Маэля беззвучно затряслись, Джиджи зажала рот ладонями, чтобы не расхохотаться, а Тиффани уткнулась лицом мне в спину. Казалось, она вот-вот разразится смехом.

– Приветик, – сказал Энко, протягивая Реми руку. – Я Энко, солист известной рок-группы, а еще до недавнего времени я был созвездием. Ты свободна сегодня вечером?

Реми округлил глаза и растерянно посмотрел на Гермеса, словно ища помощи. Тот громко заскрежетал зубами. От возмущения на сапогах у него появились крылышки, а из ворота рубашки с шипением выглянули золотые змейки.

– Эй, что происходит? – непонимающе спросил Энко. – Она что, твоя подружка?

– Энко, – произнес Гермес, понизив голос на пару октав, не меньше, – это Реми. Очень талантливый художник и любовь всей моей жизни. Не думаю, что тебе стоит приглашать его на свидание.

Обычно Энко не терялся с ответом, но сейчас замер, напоминая героя комедийного фильма. Закашлялся, передернул плечами, открыл рот, потом закрыл и уставился на Реми.

– Как скажешь, старик, – с деланой небрежностью сказал он.

Мы приблизились, чтобы не пропустить ни слова из разворачивающейся у нас перед глазами комедии положений, Реми снова посмотрел на Гермеса, а тот, судя по виду, молил богов о терпении.

– Объясни, как ты ожил. Только постарайся не флиртовать ни с кем из присутствующих.

После этих слов пришлось постараться, чтобы не прыснуть от смеха. Энко вкратце рассказал Гермесу о вкладе Эреба в его спасение. Гермесу, похоже, было трудно поверить в случившееся – он был удивлен не меньше нашего, – но новых вопросов задавать не стал, а просто сказал:

– Я рад, что ты к нам вернулся.

Ноа похлопал Энко по плечу:

– До сих пор не верится! Как же это здорово!

Гермес взглянул на часы и добавил:

– Здорово – спору нет, но нам пора. Насколько мне известно, завтра всех вас ждет учеба. А тебя, – он посмотрел на Энко, – еще и курсовая.

Энко непонимающе развел руками.

– Ты не мой наставник, Гермес!

– Знаю. А еще я знаю, что твоя наставница, Афродита, совсем про тебя забыла. Так что вперед. Встреться с отцом, получи нагоняй, а затем – марш заниматься! Ты достаточно прогулял. А вы, – Гермес посмотрел на нас, – не забудьте лечь спать пораньше. Все вернулось на круги своя.

Гермес погнал нас вперед, и Маэль глубоко вздохнул. Энко распрощался с нами и отправился к бассейну – сообщить отцу хорошие новости.

– Мы спасли мир, а он гонит нас в кровать как детей малых!

– Я все слышу, – крикнул Гермес у нас за спиной. И добавил, обращаясь к Реми: – В будущем придется быть с ними построже.

Реми кивнул.

Перед нами появились две богато украшенные двери.

– А теперь попрошу всех пройти в лифт слева от вас. Мы окажемся в ресторане на верхнем этаже «Галери Лафайет». Пожалуйста, ведите себя как обычно… – Гермес откашлялся и поправил себя: – То есть нормально. Не привлекайте к себе внимания. Если хотите, можно купить что-нибудь перекусить.

– Аквариум там есть? – спросил Селки, глаза у него заблестели.

– Даже не думай снова раздеваться на людях!

Селки недовольно заворчал, и Джиджи поспешила его утешить.

– Я бы не отказался от куриного супа, – сказал Эдип. – Конечно, он будет не таким вкусным, как мой, но…

– Какое из слов «не привлекайте к себе внимания» так сложно понять? – спросил Гермес и театрально вздохнул. – Да и потом…

Динь-дон! Его перебил громкий звон лифта.

– Остановка: Олимп, – объявил компьютерный голос.

Изнутри кабина лифта напоминала убранство в каком-нибудь роскошном замке. Стены состояли из янтарных панелей и украшений.

– Как же круто! – воскликнул Ноа. – Так вот куда подевалась Янтарная комната! Кто бы мог подумать?! Это даже круче, чем лох-несское чудовище!