Пепел и пламя - Кира Лихт

Маэль нерешительно переступил с ноги на ногу. Казалось, его охватило смущение.

– Здравствуй, сын мой, – сказала Никта, богиня ночи.

Маэль в ответ просто кивнул. Я знала: Маэль не из тех, кто бросается на шею первому встречному. В конце концов, его воспитал Аид, который считает слабостью любое проявление эмоций.

Никта протянула к Маэлю руку и сказала:

– Дай мне посмотреть на тебя, дитя мое.

Тиффани неуверенно посмотрела на мать. Все знали, как она привязана к Никте и как боится ее потерять.

Маэль не двинулся с места.

– Тиффани – твое дитя, – сказал он. – Я – просто носитель твоих генов.

Гермес громко ахнул, а Аид приподнялся в шезлонге, с любопытством наблюдая за происходящим. Никта подошла к нам, ни на мгновение не отпуская от себя Тиффани. За ней тянулся шлейф мерцающего ночного неба. Темные глаза сияли – казалось, в них ежесекундно рождались новые галактики.

– Мне нужно время, – сдержанно ответил Маэль.

Никта поняла и не стала настаивать. Она хотела было отвернуться, но Тиффани остановила ее.

– Никта – моя мать, но и твоя тоже. Она может любить нас обоих.

Маэль улыбнулся, но улыбка вышла натянутой.

– Спасибо. Дайте мне немного времени.

Гера поняла, что счастливое воссоединение не состоится, и продолжила свою речь:

– Тогда перейдем к тебе, Тиффани.

– Да? – пискнула Тиффани, прижавшись к Никте.

– Аид, твой отец, уже объявил, что отменяет заветы темных богов. Больше ни одному ребенку не грозит смерть. Ты проявила большое мужество. Я благодарю тебя от лица всех олимпийских богов. Сообщи, если тебе что-нибудь понадобится.

– Спасибо, – ответила Тиффани, ее глаза влажно заблестели.

Гера прошлась взглядом по нашей группе.

– Кто из вас – смертная возлюбленная полубога Селки?

– Я, – сказала Джиджи, шагнув вперед. От волнения ее голос прозвучал на октаву выше, чем обычно.

Селки встал рядом с ней.

– Как тебя зовут?

– Бриджит О’Малли.

– Мы благодарим тебя, Бриджит, за твое мужество и преданность нам, богам.

Джиджи открыла было рот, собираясь возразить, но наткнулась на многозначительный взгляд Селки и замолчала. Гера, похоже, ничего не заметила.

– Нам известно о твоей любви к Селки, сыну речного бога Нерея. В благодарность за помощь в борьбе с Ураном мы предлагаем тебе драгоценный дар.

Посейдон поднялся с шезлонга и подошел к Гере, которая тем временем продолжала:

– Любовь между смертной и полубогом может принести много боли и мучений. Но похоже, что ваша любовь сильна.

С этими словами богиня толкнула Посейдона в бок, и тот, улыбнувшись, вытянул вперед руку. На ладони у него блестело что-то бирюзовое.

– Это, дорогая Бриджит, чешуйка из хвоста могущественного Посейдона. Если ваша с Селки любовь окажется настолько сильной, что вы решите связать свои судьбы навсегда, то вонзи эту чешуйку в кожу, и ты станешь бессмертной полубогиней, дочерью Посейдона. – Гера улыбнулась. – Сын речного бога и дочь бога морей. Вы даже сможете вместе жить под водой!

– С ума сойти! – воскликнул Селки. – Как же круто! Спасибо!

Джиджи, казалось, лишилась дара речи. У нее в глазах стояли слезы. Посейдон осторожно положил чешуйку ей в руку.

– Благодарю вас за этот чудесный дар, – сказала Джиджи, взглянула на Селки, и тот коротко поцеловал ее.

– Где Эдип? – огляделась Гера.

Эдип, который к тому времени незаметно встал рядом с Магали, удивленно посмотрел на нее и отозвался:

– Да, великая Гера?

– Мы давно следим за твоей нелегкой судьбой. Я, да и все мы рады, что у тебя появились новые друзья и союзники. Благодарю тебя за помощь. Есть ли у тебя желание?

Покачав головой, Эдип ответил:

– Нет. Я всем доволен. У меня появились друзья, этот факт не позволит мне погрузиться в печаль и убережет от сумасшествия.

– Дай знать, если мы можем что-нибудь для тебя сделать.

– Спасибо.

Стоило Гере отвернуться, как Эдип осторожно взял Магали за руку. Та улыбнулась и переплела их пальцы.

Гера удовлетворенно улыбнулась.

– Итак, теперь у нас осталось двое смертных, которые любят друг друга.

Джемма и Ноа вышли вперед.

– Джемма Коэн и Ноа Дюбуа, – представился Ноа.

– Джемма, Ноа, добро пожаловать на Олимп, – доброжелательно кивнула Гера. – Мы, боги, будем вечно признательны вам за помощь. – Она изящно постучала по подбородку одним пальчиком. – В благодарность я хотела бы вознаградить вас каким-нибудь даром, но я почти ничего не знаю о смертных. Чего вы желаете? Золота? Денег? Бессмертия?

При последнем слове Джемма с Ноа замотали головами.

– Я не хочу жить вечно, – сказала Джемма. – Это не для меня.

Ноа кивнул.

– Как насчет горы золота? – улыбнулась Гера.

Поколебавшись, Ноа сказал:

– У меня есть одно желание, но я не знаю, сможете ли вы его исполнить.

Гера вопросительно выгнула бровь.

Ноа посмотрел на Джемму. Несколько секунд они переговаривались только глазами, а потом Джемма кивнула. Тогда Ноа расправил плечи и сказал:

– Я хочу вернуть своего друга Энко. Не только потому, что мы в одной группе и постоянно зависаем вместе, но и потому, что я люблю его и ужасно по нему скучаю. Да, Энко ошибся и доверился не тому человеку, но он не заслужил такой участи.

Гера кивнула. Судя по всему, она знала, о чем речь.

– Я тоже этого хочу, – сказала Джемма. – Мы скучаем по Энко и хотим, чтобы он вернулся.

– Кроме того, Энко помог нам. Он и другие созвездия тоже сражались против Урана.

Разговор об Энко явно задел Маэла до глубины души, и он задрожал.

– Мне очень жаль, но олимпийские боги не всемогущи, – наконец произнесла Гера. Было видно, что слова давались ей с трудом. – Можно освободить мертвых из Тартара, но Энко погиб от руки Урана. Несмотря ни на что, Уран могущественнее и старше нас. Когда он превратил Энко в созвездие, он был на пике своих сил, потому что это случилось незадолго до парада планет. Боюсь, Энко нам не вернуть.

Повисла гнетущая, мрачная тишина.

– Когда Ливия была без сознания, Гермес сказал, что с нашими родителями все в порядке. Это правда? – спросил Ноа. – Если нет, то я хотел бы спасти их и перенести сюда, на Олимп.

Гера успокаивающе подняла руки.

– Все в порядке, ваши друзья и близкие живы. Если сейчас вы не знаете, чего пожелать, то просто свяжитесь со мной через Ливию, когда чего-нибудь придумаете.