Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

который ломался под копытами коней. Печальные результаты этой ссоры между Чингизидами: Хулагу приказал перебить всех купцов родом из Кипчака, каких смог схватить в Персии, Берке точно так же обошелся с персидскими купцами, торговавшими в Кипчаке. В 1266 г. Ногай, в свою очередь, прошел Дербентским проходом, затем через Куру и создал прямую угрозу Азербайджану, сердцу Персидского ханства. Но на Аксу он был разбит преемником Хулагу Абагой. Ногай был ранен в глаз, а его войско в беспорядке отошло к Ширвану. Берке лично примчался ему на помощь со свежей армией. Он шел вдоль северного берега Куры, чтобы перейти реку близ Тифлиса, когда умер в том же 1266 г.

В христианской Европе русский князь Даниил Галицкий поднял восстание против монгольской оккупации (1257). Он даже рискнул атаковать границы ханства; однако был принужден к покорности даже без личного вмешательства Берке и по ханскому приказу вынужден снести большую часть возведенных им крепостей. С другой стороны, в хронике Кромера[226] под рубрикой 1259 г. рассказывается о новом монгольском набеге на Запад. После рейда на Литву, где они перерезали всех жителей, кто не успел спрятаться от них в лесах и болотах, монголы вторглись в Польшу с вспомогательными русскими войсками, которые заставили участвовать в своем походе. «После повторного сожжения Сандомира они осадили цитадель, где укрылись жители. Командовавший крепостью Петр Кремпа отказался сдать ее. Монголы послали к нему брата и сына Даниила Галицкого, которые убедили его капитулировать на очень выгодных условиях. Как только крепость сдалась, монголы, по своему обыкновению, отказались от своих обещаний и перебили всех несчастных, находившихся в ней. Оттуда они пошли на Краков, который предали огню. Король Болеслав Стыдливый бежал в Венгрию. Монголы опустошили страну до Бытома в Опольском воеводстве[227] и вернулись в Кипчак через три месяца, нагруженные добычей».

В царствование Берке монголы из Кипчака по просьбе болгарского царя Константина Теша вмешались в балканские дела против византийского императора Михаила Палеолога. Монгольский принц Ногай, внучатый племянник Берке, перешел Дунай с 20 000 всадников. Михаил Палеолог выступил им навстречу, но, по признанию Георгия Пахимера[228], едва греки дошли до болгарской границы, как при виде монголов их охватила паника. Они начали разбегаться и почти все были перебиты (весна 1265 г.). Михаил Палеолог вернулся в Константинополь на генуэзском корабле, а монголы тем временем разоряли Фракию. В ходе этого похода (или только зимой 1269/70 г., по другим источникам) Ногай освободил бывшего сельджукского султана Кей-Кавуса II, удерживавшегося в Константинополе на положении полупленника. Кей-Кавус присоединился к монголам, которые возвращались к себе, груженные добычей. Он женился на дочери хана Берке, который в 1265–1266 гг. дал ему в удел Солдайю, или Судак, важный торговый центр в Крыму. Однако Михаил Палеолог понял важность монгольского фактора. Он отдал свою незаконнорожденную дочь Евфросинью за могущественного Ногая и прислал ему в подарок роскошные шелковые ткани, на что этот Чингизид сказал, что все-таки предпочитает им овечьи шкуры. Но заключенный отныне между Михаилом Палеологом и Кипчакским ханством союз, как мы увидим, принес первому большие выгоды. На какое-то время между ними и мамелюкским Египетским султанатом возник настоящий тройственный союз, направленный одновременно против латинян (Карла Анжуйского и Венеции) и против Персидского ханства.

Послы мамелюков оставили нам очень живой портрет Берке: он был чисто монгольского типа, с желтой кожей, редкой бородой, волосы на голове собраны в косу за ушами. На голове он носил высокую шапку, в ухе – золотое кольцо с драгоценным камнем. На поясе зеленый ремень из болгарской кожи, украшенный позолотой и драгоценными камнями. На ногах – красные кожаные сапоги.

Первые монголы Кипчака не имели иного жилья, кроме огромных лагерей из войлочных палаток и повозок, которые они перевозили вдоль берегов Волги и которые создали у Рубрука ощущение движущегося города. Берке повелел строить или завершил строительство постоянной столицы Сарая, возможно начатое еще Бату. Этот город, где жилые дома должны были возводиться вокруг обычного места лагеря Бату, располагался на восточном берегу нижней Волги, близ места впадения реки в Каспийское море, если только, как полагает Бартольд, Сарай-Бату не соответствует нынешнему селу Селитренное и отличается от Сарая, построенного Берке, который соответствует современному Царёву. Как бы то ни было, Сарай-Берке играл роль столицы Кипчакского ханства с 1253 г., приблизительной даты его основания, до 1395 г., когда был разрушен Тамерланом. Он очень скоро приобрел важное, еще большее, чем расположенная по соседству древняя хазарская столица, значение торгового центра на караванных путях, идущих в Центральную Азию и на Дальний Восток через Отрар, Алмалык, Бешбалык, Хами, страну тангутов, страну онгутов и Пекин. Берке и его преемники, в частности ханы Узбек и Джанибек, приглашали в Сарай мусульманских богословов, как ханефитов, так и шафеитов, которые активизировали исламизацию страны.

Преемником Берке стал его внучатый племянник Менгу-Тимур (по-тюркски), или Монгка-Тэмур (по-монгольски), сын Тукана и внук Бату. Менгу-Тимур, царствовавший в Кипчаке с 1266 по 1280 г., в войнах между центральноазиатскими Чингизидами принял сторону Угэдэида Хайду против Чагатаида Барака, хана Туркестана. В 1269 г., как мы видели, он послал в Центральную Азию пятидесятитысячное войско под командованием принца Беркечара, которое помогло Хайду победить Барака. В борьбе, которую Хайду вел за то, чтобы отобрать корону империи у великого хана Хубилая, Менгу-Тимур поддержал, по крайней мере дипломатически, партию Хайду. Как мы уже знаем, в 1277 г. ему выдали взятого в плен в Монголии принца Номохана, сына Хубилая, которого, впрочем, он скоро вернул его отцу. За время этой борьбы Кипчакское ханство укрепило свою независимость от великого хана. Чеканившиеся в Булгаре монеты Золотой Орды, на которых до того времени выбивали имя великого хана, от ныне носили на себе лишь имена Менгу-Тимура и его преемников.

По отношению к мамелюкскому Египетскому султанату, с одной стороны, и Византийской империи – с другой, Менгу-Тимур продолжал дружественную политику, начатую Берке. Он издал указ, подтверждавший на всей территории ханства привилегии духовенства греко-православной церкви, и неоднократно использовал сарайского епископа Феогноста в качестве посла к константинопольскому двору.

Ногай и Тохта

Туда-Менгу (1280–1287), брат и преемник Менгу-Тимура, был, по утверждению Нувайри[229], очень благочестивым мусульманином, «строго соблюдал посты, всегда был окружен шейхами и факирами[230]», но бездарным правителем. Он был вынужден отречься от престола, и на трон возвели Тула-бугу (1287–1290), племянника двух предыдущих ханов. Истинным властителем ханства был Ногай, Джучид из младшей ветви, которого мы видели во главе армий в походах против Персии в правление Берке в 1262 и 1266 гг. и против Византийской империи в 1265 г. Францисканец Владислав, глава миссии