Повелитель теней - Нейл Оливер

– Он всегда любил тебя, Коста.

– Недостаточно сильно, – возразил Константин.

– Он хочет, чтобы какие-то отростки древа его рода продолжили жизнь в безопасном месте. Он и сам, возможно, уедет отсюда в надежде когда-нибудь вернуться и, наверное, пришлет вместо себя кого-нибудь другого. Но кто бы ни вернулся – он сам или какой-то преемник, – это должен быть…

– …это должен быть человек, способный самостоятельно ходить, а не калека, которого возят на стуле с колесами. Мне все понятно, Дука. Можешь даже не сомневаться. Сделай со своими записями то, что ты должен сделать.

Во время всего этого разговора тень от фигурки наставника располагалась на потолке спиной к тени от фигурки принца – так, чтобы потом можно было считать, что этого разговора никогда и не было.

Дверь спальни широко распахнулась, и пока вооруженные люди подходили к кровати, а Дука упорно смотрел в сторону, на стену, молодой принц медленно поднял руки перед собой – то ли для молитвы, то ли в знак того, что сдается.

Когда Джон Грант пришел в сознание, он увидел, что сидит на полу шатра возле его центрального шеста и что его руки крепко связаны у него за спиной.

У него очень сильно болела голова, и он с удовольствием потер бы ушибленное место чуть повыше шеи, куда угодил удар. Впрочем, эта боль не вызывала у него большого беспокойства. Что всерьез встревожило его, когда он открыл глаза и посмотрел вокруг, так это лица находящихся перед ним людей.

В тени потухшего костра сидел на табурете постаревший за все эти прошедшие годы, но все еще крепкий, как выдержанная древесина, сэр Роберт Джардин из Хокшоу. Рядом с ним на полу сидели, скрестив ноги, еще трое человек – помоложе. Один из них показался Джону Гранту знакомым, но он не смог вспомнить, как его зовут.

Ближе всего к нему сидел на низком трехногом табурете Ангус Армстронг. У него на коленях лежал большой лук, к тетиве которого была приставлена стрела. Армстронг заговорил первым.

– Ну вот ты и пришел в себя, – сказал он. – Как ты поспал?

– Как младенец, – ответил Джон Грант.

– Как младенец, – повторил Армстронг. – Ну что же, именно это мы и хотели услышать.

– Я удивлен тому, что проснулся живым в твоей компании, – с иронией в голосе произнес Джон Грант. – Прямо-таки разочарован.

Армстронг улыбнулся и кивнул.

– Могу себе представить, – сказал он. И, сделав паузу для выразительности, добавил: – Я намеревался поговорить с тобой о твоей матери.

Джон Грант внимательно посмотрел на Армстронга, лицо которого, как показалось юноше, оставалось невозмутимым.

– Какой именно? – спросил он.

Армстронг наморщил нос.

– Я, наверное, ударил тебя сильнее, чем хотел, – сказал он. – Ты помнишь свою мать? Помнишь Джесси Грант?

Джон Грант ничего не ответил, а лишь принялся напряженно размышлять о том, к чему может клонить сейчас Армстронг.

– Так вот, первым делом я хотел бы сказать, что, когда я впервые поимел ее, эту женщину звали Джесси Хантер, – продолжал Армстронг. – Затем, конечно же, когда я взял ее к себе в качестве жены, она стала носить фамилию Армстронг. Она была хорошо мной объезжена, могу тебя уверить. Аж до изнурения.

Джону Гранту было трудно представить, чтобы его мать легла в постель с таким вот мужчиной – мужчиной, который впоследствии убил ее и Бадра и который уже долгие годы преследует его самого.

– Мы все делаем ошибки, – сдержанно произнес Джон Грант. – Моя мать – не исключение.

– Ошибку вообще-то сделал я, – сказал Армстронг. – Эта никудышная сучка оказалась бесплодной.

Он впился взглядом в Джона Гранта, ожидая от юноши какой-нибудь реакции, но его пленник оставался невозмутимым и спокойно смотрел на него, не выдавая своих чувств.

– В конце концов я вышвырнул ее, – продолжил Армстронг. – Вышвырнул ее из своего дома.

Он открыл рот и с помощью большого и указательного пальца вытащил кусочек пищи, застрявший в зубах. Посмотрев на него секунду-другую, он швырнул его в костер.

– А затем появился твой любящий отец, который привез тебя, и подобрал то, что выкинул я. Приобщился к ее уже изношенному влагалищу.

– Я думаю, что они получили довольно много удовольствия от всех тех дюймов, которые оказались за пределами изношенной части, – сказал Джон Грант.

Сэр Роберт фыркнул и рассмеялся, а Армстронг сердито заморгал.

– Интересно, знал ли ты… – вдруг произнес Армстронг и замолчал.

– О чем? – спросил Джон Грант.

– О том договоре, который они заключили.

Взгляд Джона Гранта оставался абсолютно бесстрастным.

– Думаю, ты не знал, – сказал Армстронг. – Да, думаю, ты не знаешь, что Грант заплатил этой сучке за то, чтобы она взяла тебя к себе.

Несмотря на то что Джон Грант оставался внешне невозмутимым, слова Армстронга все же задели его, причем достаточно больно, и он задался вопросом, говорит ли этот человек ему правду или врет. Немного подумав, он решил, что никогда этого не узнает.

– Насколько мне известно, твой отец приехал в Хокшоу с тобой и с кошельком, набитым монетами, – сказал Армстронг. – Тебя отдали под ее опеку, а кошелек она спрятала подальше. Любовь к тебе со стороны твоей матери была куплена и оплачена.

В голове Джона Гранта появилась мысль о том, какие чувства ему следовало бы сейчас испытывать, но он не нашел ответа. Он продолжал смотреть не моргая в лицо своего собеседника.

– Кстати, а что ты с ней сделал, а? – спросил Армстронг. Ему, похоже, уже надоела затеянная им игра. – Что ты сделал с ней после того, как я пронзил ее своей стрелой?

Джон Грант вспомнил еще одну могилу в еще одном темном уголке его прошлого и на несколько мгновений задумался. Защищали ли те колючки, которыми они с Бадром накрыли тело Джесси, все прошедшие годы так, как, по словам его старшего друга, должны были ее защищать. Впервые за долгое время ему захотелось поехать домой, на свою родину, и почувствовать, как на лицо капает тамошний мелкий дождь.

– Меня больше интересуют твои планы относительно меня, – заявил он.

– Ну, об этом тебе надлежит услышать от моего господина, – сказал Армстронг.

– И кто сейчас выступает в роли этого пса? – спросил Джон Грант.

Он бросил взгляд на бывшего арендодателя своей матери. Тот, что-то пробурчав, приподнялся с табурета и подошел поближе к костру. Скрестив руки на груди, он посмотрел на Джона Гранта так, как будто тот был животным, выставленным на продажу на рынке.

– Ты доставил мне немало хлопот, – наконец произнес он. – Если бы не преданность по отношению ко мне со стороны самого лучшего из всех охотников, которых я когда-либо знал, твой след еще давным-давно был бы для меня навсегда утерян.