Беглый огонь - Петр Катериничев

– Хозяин барин.

На мои приготовления – накладывание жгута и сор-тировку медикаментов, предназначенных отнюдь не для лечения, протирание рук спиртом, раздумчивые паузы, когда я решал, что и в каких пропорциях вводить пленнику, рассматривая необычную маркировку на ампулках – разноцветные точки и штрихи, – несговорчивый парень взирал с почтенным равнодушием стоика или, что хуже, спокойной отрешенностью самурая. Без давней идеологической подготовки – не обошлось. А что я, собственно, комплексую?! Ведь весь этот эскулапский набор, равно как и автомат «узи» с полновесными двумя магазинами, предназначался именно мне, и совсем не в подарок! На войне как на войне. И везет на ней не всем, не всегда и не во всем.

Плохо было только одно: с этим парнем мы были одного поля ягоды, меня так и подмывало сказать ему слова Маугли: «Мы с тобой одной крови». Я постарше лет на пятнадцать, только и всего. Мне еще досталось быть содатом империи, ему – выпало стать лишь легионером царька, господствующего на осколке-астероиде той самой империи.

Пусть кровь на лицах – нам не в тягость.

На раны плюнь – не до того.

Пусть даст приказ Тиберий Август,

Пусть даст приказ Тиберий Август,

Мы твердо выполним его.

Нет ни императора, ни империи, ни приказа. Но есть люди, которых нужно защищать. Когда-то они отстояли нашу страну, вытащили ее на плечах, а теперь тихо уходят, брошенные и беспомощные. Так быть не должно. Теперь наш черед.

Я подождал, пока глаза парня подернутся туманом наркотического кайфа, поколдовал с ампулками и добавил к скополамину кубик препарата, именуемого знающими людьми «акулой». Почему «акулой» – не ведал никто. Может, оттого, что «хватал» он «потрошимого» безжалостно и скоро? Или потому, что ученое его название не всякий и выговорит? Зато результаты – блестящие.

Торопился я медленно, как и надо в таком деликатном деле, как допрос с помощью спецпрепаратов. Незнакомец сопротивлялся, понятное дело, концентрируя волю, но при таком сочетании это ему вряд ли поможет. И все же лучше всего – искать контакт: задеть в чувственном сознании клиента что-то исключительно важное, существенное, такое, рядом с которым все остальное, будь то тайны боссов или номерные счета в инобанках, – просто шелуха.

И тут на запястье у парня увидел наколку: «Толик». И – чаечку, парящую над одинокими волнами. На блатном лексиконе это что-то означает, но у Толика на руке именно наколка, а не татуировка; когда-то такие были модны среди дворовой пацанвы, и кололи они друг другу всякие значки по подвалам… Давно, в пятидесятые, сейчас ни одному шибзику-недолетку и в ум не придет мучить себя портняжьей иглой… А эта наколка была именно такая; в зоне, даже на малолетке, сделали бы профессиональнее. А это значит…

Парень явно поплыл по волнам вынужденного кайфа; его светло-карие глаза стали похожи на закатное небо, время от времени перекрываемое тучами, когда он проваливался почти в полное забытье.

– Толик, ты детдомовский? – быстро спросил я.

Парень не успел сосредоточиться, чтобы хоть как-то проявить волю:

– Да.

– А Ильич – благодетель?

Молчание.

– Ильич вытащил из детдома?

– Да.

– Остальных ребят тоже?

– Нет.

– Ребята дерганые?

– …

Я ругнулся про себя за неконкретно поставленный вопрос. Переспросил:

– Ребята воевали?

– …

– Ты не знаешь?

– Нет.

– Сколько вас?

– …

– Сколько человек прибыло в Покровск?

– Вся группа, – ушел от ответа Толик.

– Задача?

– Не знаю.

– Приказы отдает Ильич?

– Да.

– Вы выполните любой приказ?

– Да.

– Тебе приходилось убивать?

– Да.

– На войне?

– Нет.

– Сколько человек в группе?

– Двадцать… четыре…

Парень явно силился противостоять наркотику, но для этого нужны оч-ч-чень специфические навыки, у него таких не было.

– Есть еще какие-то группы в городе, подчиняющиеся Ильичу?

– Не знаю.

– Ильич самый старший?

– Нет.

– Ты прошел спецподготовку?

– Да.

– В группе есть инструкторы?

– Да.

– Ваша задача – охранять?

– Да.

– Вы взяли под охрану всю территорию завода?

– Нет.

– Вы патрулируете территорию?

– Да.

– Вы патрулируете подходы к заводу?

– Да.

– Вы взяли под плотную опеку спеццех?

– Да.

– Производственные помещения?

– Нет.

– Лабораторию?

– Да.

– Административный корпус?

– Нет.

– Средство внутренней связи рация «Эхо»?

– Да.

– Длина волны?

– М-м-м…

– Длина волны?!

– М-м-м…

– Тебя били в детдоме?

– Да.

– Ильич научил тебя быть сильным?

– Да.

– Ты убивал?

– Да.

– Твои родители погибли?

– Н-н-нет.

– Отец жив?

– Н-не знаю.

– Мать?

– Да.

– Ты нашел своих родителей?

– Нет.

– Это важно. Им нужна твоя помощь. Найди их.

Парень задергался, замотал головой, я крепко сжал его голову между ладонями и уставился в лихорадочно блестевшие зрачки:

– У тебя есть братья или сестры?

– Н-не знаю.

– Это важно. Найди их. Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Ильич научил тебя убивать?

– Да.

– Он приказывал тебе убивать?

– Да.

– Ты готов убивать?

– Да.

– У тебя есть родители?

– Да.

– Найди их. Все остальное не важно. Длина волны?

– М-м-м…

– Длина волны для переговоров?!

– Восемнадцать и три.