Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции - Владимир Борисович Пастухов

Герои толпы, или Толпа героев. Сбой в культурном коде

Вопреки распространенному мнению, элиты не возникают путем постоянного выделения из массы (как желчь из печени). Точка зрения, что образование элит происходит по «безлимитному тарифу» – сколько надо, столько и выделится из общей массы, – глубоко ошибочна. Культурные элиты воспроизводятся из самих себя, как матрица. Периодически они кооптируют в эту матрицу из масс некоторое количество новых элементов, но следует иметь в виду, что способность матрицы переваривать вновь прибывших ограничена. Этот процесс чем-то напоминает формирование мозга человека, которое также происходит автономно по отношению к развитию эмбриона в целом.

Воспроизводство культурного слоя – самостоятельный, трудно настраиваемый цивилизационный механизм, где очень важно постоянное накопление «культурного капитала». Как и любой другой важный эволюционный механизм, процесс этот имеет много степеней защиты и не так хрупок, как могло бы показаться. Глубокие рваные раны в матрице не приводят автоматически к потере ею способности к воспроизводству.

Феномен «советской культуры» с ее многочисленными реальными достижениями мирового уровня в науке и искусстве в значительной степени объясняется тем, что ни Гражданская война начала века, ни Большой террор и мировая война середины века не прервали полностью преемственность дореволюционной и послереволюционной культуры, благодаря чему «русская матрица» смогла переварить невероятное количество «культурного сырца», которым она успешно латала дыры в социальной кристаллической решетке.

Однако у всякого процесса есть лимит прочности. То, что не сделали революция и мировая война, доделали несколько десятилетий застоя. К исходу XX века русская культурная матрица выносилась до такой степени, что нормальное воспроизводство элиты оказалось под угрозой. На советском правящем классе, ковавшем перестройку, уже лежала печать вырождения. Позднесоветские элиты были хилыми, болезненными и выморочными. Постоянные сбои и уродливые мутации осложняли процесс их воспроизводства. Они не были готовы к вызовам постиндустриальной эпохи, и нет ничего удивительного, что они обрушили Россию в 90-е годы прошлого века в перманентный кризис.

Именно истощение элит, возникшее в России в конце бурного XX века, является главной, если не единственной причиной переживаемого сегодня русской цивилизацией коллапса. Поэтому любые направленные на преодоление кризиса меры экономического или политического характера, не ведущие прямо и непосредственно к устранению этой уязвимости и восстановлению качества и роли элит в общественной жизни, будут бесполезными и вредными, какими бы радикальными и демократическими они ни казались.

Поверхностный (условно – корковый) культурный слой можно представить в виде огромной рыболовной сети, которой накрыто все общество. В ней время от времени возникают повреждения. Они могут иметь разный масштаб: иногда дело ограничивается обрывами отдельных ячеек, иногда рвется один или несколько наружных слоев, а иногда образуются огромные сквозные дыры. В большинстве случаев сеть обладает способностью восстанавливать себя сама, быстро заделывая пробоины свободными «активными элементами», кооптируемыми из масс. Последние встраиваются в общие «культурные цепочки», как белки встраиваются в цепочку ДНК.

Так происходит лишь до тех пор, пока культурная матрица сохраняет свою способность достаточно быстро восстанавливать культурные связи. Но если матрица разлагается, эта способность резко ослабевает или исчезает вовсе. В этом случае трещины и дыры в культурном слое образуются быстрее, чем матрица успевает их штопать. В образовавшиеся «свободные» пространства из масс устремляется поток активных элементов, которые стремятся заполнить собою все «зияющие высоты». Они быстро закрывают все дыры, но при этом так и не интегрируются полноценно в культурную ткань.

При дистрофии элит на поверхности культурного слоя образуются многочисленные рубцы и заплаты из чужеродной «варварской» протокультуры, которые больше не успевают перерабатываться матрицей. Когда количество таких заплат достигает критической массы, они оформляются в альтернативную псевдоэлиту, никак не связанную со старым культурным слоем, формируемую напрямую массами – этим вечно кипящим людским муравейником. Таким образом, муравейник обретает способность думать самостоятельно, без посредничества традиционных элит.

Псевдоэлита, в отличие от настоящей элиты, является естественным носителем культуры насилия, свойственной архаичной варварской «цивилизации первого порядка». Так же естественно она является благоприятной средой для распространения моделей общественного и государственного устройства, в которых ничем не ограниченное насилие – системообразующий принцип.

Надо правильно представлять себе причинно-следственную связь событий, приведших к созданию в посткоммунистической России неототалитарного государства: деградация элит – дисфункциональность культурной матрицы – образование псевдоэлит – реинкарнация культа насилия – развитие соответствующих этому культу государственных форм. Именно в таком, а не в обратном порядке.

Главный итог 1990-х – критически быстрое замещение элиты псевдоэлитой и, как следствие, почти полная дисфункциональность культурного слоя, который оказался просто не в состоянии переварить такое количество «пришельцев». К моменту прихода Путина к власти почва для переформатирования общества в соответствии с ценностными ориентирами псевдоэлиты была полностью подготовлена. Переворот был делом времени, и, если бы его не совершил Путин, история выбрала бы на его место другого героя. В конце 1990-х думать об альтернативе нынешнему режиму было уже поздно – к этому моменту ее просто не существовало.

Никаких особых усилий для того, чтобы сосредоточить в своих руках необъятную власть, Путину прилагать не пришлось. К тому моменту, когда в силу стечения множества случайных обстоятельств (а разве бывает иначе?) он возглавил пищевую цепочку русской власти, снизу его подпирал толстый слой псевдоэлиты с ее полусовковыми, получерносотенными тараканами в голове, а сверху висела какая-то дырявая тряпка, которая когда-то была русским культурным слоем. И ее просто дорвали до конца на лоскуты и выбросили на помойку истории. Никто не оказал сопротивления – ни олигархи, ни интеллигенция, ни рабочий класс.

На место устраненной из общественной жизни элиты из масс хлынул вообще уже ничем не сдерживаемый поток «варваров», быстро протоптавших гигантскую муравьиную тропу к деньгам и власти. Поразительно, но, не будучи в целом поклонником теорий Чезаре Ломброзо, я не могу избавиться от впечатления, что визуально правящий класс ныне воспринимается совершенно иначе, чем раньше.

Уже на исходе первого десятилетия своего правления Путин сумел «закоротить» политическую систему, полностью замкнув массы на себя. Элиты перестали играть какую-либо роль как посредник и амортизатор в отношениях между властью и обществом. Лишенное элит, а значит, и какой-либо структуры, общество превратилось в огромную стомиллионную толпу, живущую насилием.

Казалось бы, с этого момента должен начаться бесконечный «золотой век» Путина. Полагают, что, виртуозно манипулируя толпой, он может теперь ставить перед собой и достигать самые фантасмагорические цели. Но короткое замыкание на массы на самом деле является ловушкой, своего рода «золотым капканом». В то время как все убеждены, что Путин виляет толпой, в действительности толпа виляет им.

О власти, которую герои имеют над толпой, написано много. О власти, которую толпа имеет над героями, сказано гораздо меньше. Но кое-что найти можно. Министр промышленности Третьего рейха писал в своих дневниках: «И Гитлер и Геббельс умели высвобождать инстинкты толпы и играть на страстях, тлеющих под тонким слоем приличий. Искусные демагоги, они успешно сплавляли рабочих, мелких буржуа и студентов в однородную массу, которой могли манипулировать по собственному усмотрению… Однако с высоты сегодняшнего опыта я вижу, что на самом деле скорее сама толпа формировала и направляла этих политиков в соответствии со своими страстными желаниями и мечтами. Разумеется, Геббельс и Гитлер умели проникать в чаяния своей аудитории, но в более глубоком смысле они извлекали из нее соки, необходимые для собственного существования. Хотя толпа взрывалась словно по мановению их дирижерской палочки, не они были истинными дирижерами. Тему задавала толпа. Компенсируя нищету, неуверенность, безработицу, это анонимное сборище часами упивалось навязчивыми идеями жестокости и вседозволенности».

Ни в коем случае не сравнивая