И оживут слова. Часть I - Наталья Способина

— Прекрати, а? — попросила я.

— Хорошо, — он посерьезнел: — Ты можешь точно сказать: сколько времени между нами?

Я задумалась. Как можно оценить развитие мира? По религии? Здесь во всю процветало язычество, и никакого намека на принятие единой религии, по аналогии с христианством в нашем мире, я пока не заметила. По уровню же развития… Я тяжело вздохнула, понимая, что полный профан в этом. Ну что ж я такой нелепый Прядущий? Никакой пользы от моих знаний! Почему я?

— Я бы сказала, веков десять. Век — это сто лет у нас. Но я не уверена. Понимаешь, я не очень сильна в древней истории и не могу определить эпоху по осколку глиняного горшка. Я прикинула по периоду, когда стала распространяться религия. Это… сложно объяснить. Раньше мы поклонялись Солнцу, тотемным животным. Было много богов. А потом приняли христианство. А в нем Бог — един. Тебе бы сюда историка или теолога. Я, боюсь, вправду не смогу помочь.

Я снова виновато посмотрела на Альгидраса и не поняла выражение его лица. Хотелось бы думать, что это было восхищение. Только вряд ли.

— Ты хоть что-то понял из моего рассказа? — нервно усмехнулась я.

Он медленно кивнул, все еще разглядывая меня с непонятным выражением лица.

— Мне нужно подумать.

— Я могу еще как-то тебе помочь?

Он качнул головой, а потом снова невпопад повторил:

— Не доверяй никому, слышишь? — и серьезно добавил: — Меньше всего мне. Если Святыня нас разведет по разные стороны, я ничего не смогу сделать. А она разведет.

— А если просто отказаться от нее?

— Уже не могу, — он усмехнулся.

— А ей можно сопротивляться?

— Ни разу не слышал, чтобы у кого-то получилось.

— А может, они просто не пробовали?

Он снова невесело усмехнулся.

— Она уничтожила целый остров. Целый род. «Да не прервется род». Так было сказано в старых свитках. Мы всегда думали, что хванский род. А оказалось, что хранитель Святыни — лишь глава рода. Это о нем уговор. Его род не прервется. А остальных…

Альгидрас рассмеялся. Только не было в том смехе ни капли веселья.

— Вот и вышло: они умерли, а я нет.

— Младший сын старосты… — пробормотала я.

Он кивнул и хмуро посмотрел себе под ноги. Потом оглядел свою мокрую рубаху, задрал рукав, проверил повязку, не намокла ли, что-то там поправил и только потом поднял взгляд на меня.

— Вот ты хочешь верить. И они хотели. И не стало целого народа. И это не сказание, а быль, — его взгляд был тяжелым.

— Как они погибли, Альгидрас? — я спросила едва слышно, но он вздрогнул, как от резкого окрика.

— Зачем тебе?

— Я хочу понять.

— Их убили. Квары.

Но что тогда из сна правда, а что нет?

— Почему не убили тебя?

Он рассмеялся. Я поспешила добавить:

— Прости, я понимаю, что это ужасный вопрос, но я на самом деле хочу понять, что из увиденного мной — правда.

— Я предал свой род, потому остался жив. Понятно? — жестко произнес Альгидрас, глядя мне в глаза.

Я отшатнулась, прикрыв рот ладонью.

— Предал? Почему? Как?

— Чтобы выжить. Удивлена? Совсем не герой?

Я вглядывалась в знакомое лицо и пыталась найти признаки того, что он шутит. Но он смотрел спокойно и серьезно. Предал свой род? Чтобы выжить? Я вспомнила свои ночные видения. Там все было иначе. Значит, там был просто сон… И тот Альгидрас действительно был героем, а этот совсем нет. Я почувствовала разочарование. Видимо, это отразилось на моем лице, потому что Альгидрас усмехнулся, а я вдруг подумала, что ему было всего восемнадцать, когда это случилось. Как я могу его осуждать? Ведь я не имею ни малейшего понятия, как поступила бы сама, если бы мне грозила смерть и был шанс выжить.

— Я поняла. Ты не герой. Ты выжил. А что случилось потом?

— А потом пришел Радим…

Альгидрас замолчал. И под этим молчаливым взглядом мне стало очень неуютно и отчего-то горько. И я уже не была уверена, где чьи эмоции.

— То есть, если я пряду Радиму, а ты подчинишься своей святыне… Что тогда?

Он несколько секунд молчал, а потом произнес:

— Чем закончится твоя история о Свири? Ты видишь прошлое. Что с грядущим?

— Я… я не знаю, — растерянно пробормотала я.

— А если бы знала, ты смогла бы пойти до конца?

— О чем ты?

— Если бы ты узнала, что Радиму угрожает, скажем, княжич, смогла бы ты встретить его вместо поцелуя ножом, м?

У меня не было ответа на этот вопрос, и Альгидрас, поняв это, усмехнулся и решительно направился к колодцу.

Я поплелась следом, понимая, что моя голова идет кругом от новой информации. Мысль о том, что, возможно, он ревнует к Миролюбу, уже не так грела душу. Все заслонило понимание того, что он вот-вот уедет, а останусь одна. И что мне тогда делать? Никому не доверять и беречь себя и Радима? Это как вообще? Я прибавила шагу, намереваясь воспользоваться по полной тем, что мы одни в закрытом дворе. Одни… В закрытом дворе. Стоило мне об этом подумать, как что-то смутное всколыхнулось в памяти. Одни в закрытом дворе.

— Постой, — окликнула я.

Альгидрас едва не поперхнулся очередным глотком, выплеснул на голову оставшуюся в кружке воду и нехотя повернулся ко мне.

— Кто тебя сюда прислал сегодня?

Он чуть сощурился, и я не была уверена, что причиной было яркое солнце. Я почувствовала укол тревоги. Инстинкт самосохранения вдруг проснулся и настойчиво потребовал сменить тему, но я твердо произнесла:

— Ответь!

Его взгляд неуловимо изменился, а я не смогла побороть подступившую тревогу, как тогда ночью, когда я смотрела на его лицо, точно сотканное из лунного света. С ним что-то сегодня было не так. Умнее было бы просто уйти и запереться в доме, но что-то не позволило мне оставить ситуацию неразрешенной. Я твердо проговорила:

— Ты каждый раз говоришь, что Радим будет против того, что мы вдвоем. Да еще в закрытом дворе. Мол, вопросы будут. Но вчера ты был здесь. Сегодня тоже.

Альгидрас коротко улыбнулся и вдруг медленно направился ко мне. Он словно перетекал, не касаясь земли, и мне стало жутко. Он не шел — крался. Как крадется хищник перед прыжком. А точно ли Злата ушла? Я видела ее в доме, а потом наткнулась на него. Злата со мной не прощалась. Сам Альгидрас был сегодня непривычно взбудораженным. Я невольно отступила на шаг, рассчитывая расстояние до будки Серого. Пес сможет меня защитить? Мне пришло в голову, что он явно предан Альгидрасу, а я для него всего лишь недавняя знакомая, которая иногда его кормит. Нервно сглотнув, я все же сделала еще один шаг к будке.