Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

Она наморщила лоб и снова повернула голову, чтобы смотреть на океан. — Может, он просто хочет, чтобы ты был счастлив, Барсук.

Я издал глухой смешок. — Это последнее, чего он хочет, иначе он бы вообще не отослал тебя.

— Я думаю, Лютер, возможно, понял, что облажался, — сказала она, и я цокнул.

— Это то, что он тебе сказал?

Она пожала одним плечом. О чем бы они ни говорили, когда он забрал ее, она, казалось, не собиралась рассказывать никому из нас, но я знал своего отца. Ему нельзя было доверять. Вера, которую я когда-то питал к нему в детстве, была окончательно уничтожена в тот момент, когда он вычеркнул Роуг из моей жизни и заставил присоединиться к «Арлекинам». Возможно, он сделал это под каким-то дерьмовым предлогом защитить меня, но я знал правду. Ему просто нужен был приемник для его банды, его империи. Он не умрет удовлетворенным, если не будет знать, что я заберу его корону. И я не мог сказать, что не заберу. «Арлекины» стали частью моей жизни, в которой я нуждался. Команда дала мне цель, дала возможность обеспечить моих парней. Но в то же время она украла у меня двух людей, которых я любил больше всего на свете.

— Он много чего наговорил, — сказала она в конце концов. — Он упомянул твою маму… — Она посмотрела на меня, ожидая реакции, и по моей крови пробежала струйка льда. — Ты знал о…

— Не надо, — резко оборвал я ее. — Я не хочу знать. Что бы он ни рассказал тебе о ней, мне все равно.

— Что ты имеешь в виду? Ты, конечно, знаешь…

— Я не знаю. Мой отец много раз пытался рассказать мне о ней с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и он посчитал меня «достаточно взрослым», чтобы знать подробности, — но я не хочу этого слышать, колибри. Она не часть моей жизни.

Роуг нахмурилась, прикусив губу. — Я думаю, тебе следует поговорить с ним об этом.

— Ты бы хотела знать? — Я зарычал. — Что бы он тебе ни сказал, хотела бы ты знать, если бы это касалось твоей мамы?

Черты ее лица потемнели. Нас всегда объединяло то, что мы оба остались без матерей и были брошены. Это была единственная история, которую мы знали. Я прекрасно понимал, что в истории моей матери есть что-то еще, но я также знал, что это ни черта не изменит. Она разбила сердце моего отца, а остальное не имело значения. Потому что ее больше нет, а подробности лишь омрачат тот небольшой кусочек мира в моей душе, который давало мне неведение в этом вопросе.

— Может, и нет, — выдохнула она. — Но я давным-давно научилась смотреть реальности в лицо, смотреть ей в глаза и говорить, что я ей не принадлежу.

Я наклонился и поцеловал ее в шею, ощущая вкус морской соли, кокоса и лосьона для загара. — Это не потому, что я боюсь правды, а потому, что правда лишит меня единственного образа, который остался у меня в голове. Когда я был ребенком, я представлял себе женщину, которая любила меня, строила со мной замки из песка на пляже и провожала меня, когда я делал первые шаги в океане. Я не знаю, правда ли это, Роуг, но мне нужно, чтобы это было так. Может быть, то, что рассказал тебе мой отец, было лучше, чем это, а может быть, гораздо хуже. В любом случае, меня устраивает тот образ, который у меня есть, и я хочу его сохранить.

— О, Фокс, — вздохнула она, прислоняясь ко мне, и я обнял ее одной рукой за плечи. — Твой разум рисует картины красивее, чем мой. Когда я думаю о своей маме, все, что я вижу, — это темный силуэт, поворачивающийся ко мне спиной. Я думаю, именно поэтому я боюсь, что остальной мир тоже это сделает, поэтому я ожидаю этого от всех.

— Мне больно думать о том, что ты веришь, будто я отвернусь от тебя, — сказал я глубоким голосом, и моя хватка на ней усилилась. — Ты когда-нибудь снова будешь мне доверять?

— Я не знаю, — призналась она. — Доверие подобно тому, как рушится целое королевство, иногда камни откалываются по крупицам, а в других случаях армия разрушает все одним махом.

— Королевства можно отстроить заново, — яростно сказал я, поклявшись, что буду неустанно работать для этого, даже если мне придется делать это по кирпичику за раз.

— Наверное, — прошептала она. — Как ты думаешь, ты когда-нибудь снова сможешь доверять своему отцу?

Мои плечи напряглись, и я нахмурился. — Некоторые королевства лучше оставить разрешенными, — пробормотал я. — И не теряй бдительности с Лютером, колибри, — предупредил я. — Он бредит. Он даже думает, что Маверик в один прекрасный день вернется домой и будет готов всех тепло обнять.

— Неужели это было бы так ужасно? — спросила она, и я зарычал, крепче обнимая ее.

— Если ты думаешь, что это возможно, ты такая же сумасшедшая, как мой отец, — отрезал я.

— Разве ты не скучаешь по нему? — спросила она шепотом, не огрызаясь в ответ, и пытаясь выудить из меня правду. А я не хотел больше врать ей, поэтому постарался ответить честно.

— Да, конечно, скучаю, — сказал я. — Но я скучаю по брату, с которым вырос, а не по человеку, который живет на «Острове Мертвецов». Это два совершенно разных человека.

— И да, и нет, — задумчиво сказала она, и я проглотил поток ругательств, не желая, чтобы она отстранилась от меня, но напряжение в моих мышцах, вероятно, красноречиво свидетельствовало о том, насколько близко я был к тому, чтобы потерять самообладание. Каждый раз, когда я думал о его руках на ней, мне хотелось кого-нибудь убить.

— Он прошел через ад в тюрьме, и я даже не знаю обо всем, что с ним произошло там, а то, что знаю, не мое дело рассказывать тебе, но… — Она опустила голову. — Это наложило на него свой отпечаток, и, честно говоря, я не удивлена, что он ненавидит «Арлекинов».

— Я знаю, что подвел его, — выдавил я, моя грудь была так сжата, что я почти не мог дышать. — Но это не оправдывает того, что он отвернулся от нас. Мы могли бы все уладить… Но потом он решил попытаться убить нас, и мне пришлось защищать Чейза и Джей-Джея. Это был не тот выбор, который я когда-либо хотел делать, но он вынудил меня, детка, и вот мы здесь.

Ее плечи поднялись и опустились, она высвободилась из моих объятий, взяла лосьон, стоявший