Лэшер - Энн Райс

Что касается духа, то он относился ко мне с неизменнымвниманием и предупредительностью. Каждый день я находил в карманах золотыемонеты, положенные его заботливой рукой. Если кто-нибудь из кузенов проникалсяко мне враждебностью, он неизменно сообщал мне об этом. Он охранял мою комнатуи однажды заставил обратиться в бегство грабителя, вознамерившегося похититьхранившиеся там немногочисленные драгоценности.

Он нередко разделял мое одиночество и осыпал меня ласками,дарующими острое, пронзительное наслаждение, не идущее ни в какое сравнение стем, что пробуждают ласки человеческие.

Несомненно, призрак по-прежнему оставался верен Маргарите идарил ей нежность и заботу. Не раз пытался он опробовать свои чары и на малюткеКэтрин, но это ни к чему не привело.

В голове у Кэтрин прочно засело убеждение в том, чтонаслаждение, предлагаемое ей под покровом ночи, есть не что иное, как смертныйгрех. Полагаю, сестра моя стала первой ведьмой, столь глубоко проникнутойцеломудрием. Каким образом догматы католической веры укоренились в ее душе такпрочно и так быстро — прежде чем призрак сумел увлечь ее эротическимимечтами, — я не могу сказать. Если вы верите в Бога, то, вероятно,наилучшим объяснением в данном случае будет, что именно Господь не оставлялсвоим попечением бедную девочку, ограждая ее от посягательств. Однако я так недумаю.

Как бы то ни было, кошмарный бабушкин оркестр вскорепереполнил чашу нашего с матерью терпения, и для секретных разговоров мы нанялипианиста и скрипача. Поначалу казалось, что исполняемые ими мелодии нравятсядуху не меньше, чем какофония бабушкиных музыкантов. Зачарованный, он появлялсяв комнате в ослепительно великолепном мужском обличье, стремясьпродемонстрировать нам свое восхищение.

Однако вскоре, обнаружив, что под звуки музыки мы с матерьюпостоянно перешептываемся между собой, а он не в состоянии ни услышать нас, нипроникнуть в наши мысли, ни узнать наши планы, призрак пришел в неописуемуюярость. Для того чтобы его утихомирить, нам вновь потребовались более громкиезвуки. Пришлось пригласить прежних музыкантов и смириться с необходимостьютерпеть их невыносимый грохот. В конце концов мы уяснили, что эффективнойзащитой от происков духа может служить лишь сочетание мелодии и ритма. Никакойиной шум, даже отчаянно громкий, не оказывал на него должного воздействия.

Время шло, состояние нашей семьи росло, плантации давалиобильный урожай, капиталы в иностранных банках неуклонно приумножались,многочисленные кузены и кузины заключали удачные брачные союзы. Богатство,слава и влияние семейства Мэйфейр не знали себе равных на берегах реки. Мы былиполновластными правителями обширных владений. Никто из соседей не смелвыступить против нас или хоть в чем-то нам противоречить. Мне было девять лет,когда я потребовал от духа ответа на вопрос, давно меня занимавший:

— Чего ты хочешь от нас — от меня и от моей матери?

— Того же, что и от всех остальных, — последовалответ. — Я хочу, чтобы вы дали мне плоть.

И, подражая нашим музыкантам, он поднял дикий шум,громогласно распевая эту фразу и сотрясая все вокруг. Я вынужден был заткнутьуши и умолять его о снисхождении.

— Вот смеху-то! — веселился он. — Ну простообхохотаться можно.

— О чем ты? — недоумевал я.

— Мне смешно на тебя глядеть. Оказывается, я тоже могусвоей музыкой довести тебя до исступления.

Услышав это, я не смог сдержать улыбку.

— Так оно и есть, — кивнул я головой. — Но тытолько произносишь слово «смешно», а по-настоящему смеяться не способен.

— Погоди! — в голосе его послышалась обида. —Когда я обрету плоть, я вновь смогу смеяться.

— Вновь? — уточнил я. — Значит, ты ужеобладал плотью?

Ответа не последовало.

Разговор этот сохранился в моей памяти с поразительнойотчетливостью. Я стоял на верхней галерее дома, под сенью банановых листьев,касавшихся деревянных перил. Далеко на реке корабли держали курс в северныйпорт. Поля, казалось, блаженствовали в лучах нежного весеннего солнца. Внизу,на траве, резвились мои юные кузены. Их насчитывалось до полусотни, и самомустаршему из них еще не исполнилось двенадцати. Вокруг лужайки восседало вкреслах-качалках старшее поколение — дядюшки и тетушки. Женщины обмахивалисьвеерами и болтали без умолку.

А я стоял рядом с непостижимым существом, вцепившись рукамив перила и отчаянно пытаясь докопаться до сути дела. Полагаю, что со стороны явыглядел очень серьезным, возможно, даже чересчур мрачным для девятилетнегомальчишки.

— Все это подарил вам я, — заговорил дух, словно вбушевавших в моей душе чувствах он разбирался лучше, чем я сам. — Вашасемья — моя семья. Можешь быть уверен, поток моих благодеяний не иссякнетникогда. Ты слишком молод и не знаешь, как много может дать богатство. Новскоре поймешь, что ты — не кто иной, как принц великого королевства. Ни одинмонарх в Европе не располагает большей властью, чем ваше семейство.

— Я люблю тебя, — проронил я почти механически ипри этом сам почти поверил в искренность своих слов — как будто стремилсяобольстить смертного.

— Слушай меня внимательно, — продолжал дух. —Ты должен всячески оберегать Кэтрин до тех пор, пока она не произведет на светдитя женского пола. Необходимо продолжить линию. Как ведьма Кэтрин слишкомслаба, но следом за ней придут другие, более сильные. Непременно придут.

Его речи заставили меня задуматься.

— Это все, что я должен сделать? — наконецосведомился я.

— Пока все, — откликнулся он. — Но помни,Джулиен, ты наделен огромной силой и со временем сумеешь постичь многое. Воттогда ты сам будешь знать, что следует делать и как поступать. А я непременнопойму, когда наступит такой момент.

Я вновь задумался, не сводя глаз с жизнерадостной ватаги налужайке. До меня донесся звонкий голос брата. Он звал меня играть и предлагалпокататься на лодке — они с мальчиками как раз собирались отправиться на реку.

В это мгновение я понял, что семья наша черпает своеблагосостояние одновременно из двух источников. Первый связан сосверхъестественными способностями, при помощи которых наши ведьмы заставляютдух умножать богатство и власть Мэйфейров. Но существует и второй,естественный, так сказать, мощный источник процветания. И этот источникстановится все сильнее и с исчезновением духа отнюдь не иссякнет.

Он вновь ответил на мой невысказанный вопрос.

— Попытайся только пойти против меня — и я разрушу весьтвой мир, уничтожу тебя самого! Ты до сих пор жив только потому, что нуженКэтрин.