Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

взгляд на Деметру. – Как долго ты намерена держать этого несчастного под контролем?

– Столько, сколько потребуется, – отрезала Деми. – Абатис должен на своем опыте понять, как это неприятно, когда тебя вечно пытаются использовать… и перевоспитаться. Теперь уж я прослежу за этим сама и не допущу повторения ситуации, как с Коулом Ларивьером.

Чары принуждения являлись одними из самых простых, поскольку чаще всего маги и волшебники накладывали их на обычных людей, которые не могли от них защититься. Крайне редко случалось такое, чтобы подобные чары были наложены на кого-то, способного творить чудеса, – внутренняя ментальная защита не позволяла им пробиться.

Однако магические способности Деметры оказались настолько сильны, что она легко могла манипулировать даже магами и волшебниками, поддерживая чары постоянно, не истратив при этом и десятой части своей энергии. Она могла бы заставить подчиниться и Тристана Найтингейла, но… не хотела использовать свой новый дар во зло.

Юноше и так досталось слишком много. С какой-то стороны его жизнь была похожа на ее собственную.

– Посланцы с Авалона так до сих пор и не явились… – задумчиво вспомнила Деми. – Нужно не забыть распорядиться отправить гонца к брату Гордона в Уэльс, чтобы пригласить его в Ковен. И… Абатис, когда вы позовете к нам свою сестру Деметру?

– Мою сестру, миледи? – переспросил Абатис и неожиданно ухмыльнулся. – У меня никогда не было такой сестры.

– А кто тогда, кузина? Дальняя родственница, чья-то воспитанница? – уточнила она. – Не морочьте нам головы, мы слышали, как вы говорили о своей сестре с бароном Эмброузом на приветственном пиру. Хотели выдать ее замуж за брата Гордона.

– Мою единственную кузину зовут Мэри, миледи, – вновь ухмыльнулся Абатис. – А имени, подобного вашему, я никогда раньше не слышал.

Смысл сказанного не сразу дошел до Деметры. Она медленно вернула глиняную кружку с чаем на стол и посмотрела на Дориана. Охотник тоже выглядел озадаченным.

– Так было, и так будет… – протянула Деми, ощущая вернувшуюся внутреннюю дрожь. – Эти слова говорили Вильгельмина Спирита и Юфемия Старлинг. Юфемия была воспитанницей Тристана Найтингейла… Конечно, она тоже могла знать…

– Знать что? О чем ты? – переспросил Дориан, не понимая.

Однако Деметра понимала… И все становилось на свои места.

– Я смогу убедить Тристана, Дориан, – прошептала она. – Теперь мне это ясно…

* * *

Всего несколькими минутами позже Деметра спустилась в подвал к темницам. В корзинке она несла с собой две книги – «Хроники Тринадцати Первых» и гримуар Тристана Найтингейла.

В подземном коридоре было темно. Пламя единственного факела подрагивало на сквозняке. Из щелей в каменной кладке тянуло сыростью, и слышалось, как где-то скоблили своими когтями крысы. Находиться здесь долго не имелось никакого желания, и страшно казалось даже подумать о том, чтобы провести в подобном месте хотя бы одну ночь. Воспоминания о заточении в катакомбах Ордена Монтеры все еще были свежи и неприятны.

Деми приказала стражнику отпереть деревянную дверь с квадратным решетчатым оконцем, ведущую в камеру шута. И когда это было сделано, вошла внутрь, прихватив с собой масляную лампу.

Стражник закрыл за ней дверь, и Деметра смогла осмотреться. В крошечном, чуть вытянутом помещении не было ни окна, ни кровати, ни стола, лишь вонючее корыто в углу и ворох несвежей соломы, заменявший постель. На этой соломе юноша и сидел, прислонившись к стене и опустив голову на грудь. Растрепанные и чуть волнистые серебряные волосы падали ему на глаза.

Тристан Найтингейл выглядел потерявшим всякую надежду и казался еще бледнее, худее и младше своих лет.

– Слышала, ты ничего не ешь, – тихо начала Деми, опуская корзинку на пол. – И отказываешься переселиться наверх, в комнату с удобной кроватью и прочей мебелью.

– Мне ничего не нужно от вас, миледи, – храбро и с неприкрытой ненавистью выпалил юноша, не поднимая головы. – Вы предали меня. Пообещали помочь, победить Абатиса Монтекью… Втерлись к нам в доверие… А теперь желаете подкупить меня, чтобы я помог вам создать новый мир… Зачем же мне это делать?

– Если ты умеешь читать мысли, то прекрасно знаешь, зачем, – вздохнула Деметра. Она присела рядом с ним и осторожно поставила масляную лампу подальше от соломы. – Как знаешь и то, кто мы с Дорианом такие и откуда на самом деле прибыли.

– Из Нью-Авалона, – подтвердил Тристан, наконец глядя на нее. – Из того самого мира, который умер в точности так, как я и запланировал.

– То, что произошло с тобой, – ужасно несправедливо, – сказала Деми. – Но разве оно стоит десятков тысяч погубленных жизней? Ты мстишь не Абатису и не нам, поддержавшим его, а ни в чем не повинным людям, никак не причастным к твоим страданиям. Скоро король Генрих объявит в Англии настоящие гонения на всех, кто обладает магическими силами, и только Нью-Авалон станет для них единственным убежищем. Это будет чудесный мир с пятью островами, с деревнями и городами, и настолько красивой столицей, что ты даже и представить не можешь. Я бы хотела увидеть его таким… а не искаженным твоим проклятием.

– Однако я сам его все равно не увижу, поскольку вы прогоните меня, – упрямо выпалил юноша. – И во главе созданного мной мира будет стоять Абатис Монтекью! Я не могу пойти на это, миледи.

– Боюсь… тебе нужно будет пойти на нечто большее, – печально улыбнулась Деметра. – Ты должен выслушать меня.

Она принялась вспоминать всю свою жизнь, которой другие пытались манипулировать с самого начала. Как из нее пытались сделать избранную и спасительницу, покуда она вовсе этого не желала. И как они с друзьями долгие годы пытались понять, какие тайны скрывает в себе прошлое. Деми рассказала об Ортруне Рейвен и ее муже – графе Уильяме Далгарте, считавшем, будто именно он изобрел Воронов, о трагической истории любви Людвига и Антуанетты, о печальный сказке четырех сестер и о кознях Азурии и Юфемии Старлинг. О том, как остров Эйрин поднялся в небеса. О том, как умер Нью-Авалон…

Они говорили и говорили, много времени, так что даже масляная лампа начала гаснуть.

– Все ниточки ведут к тебе, Тристан, – протянула Деми наконец. – Так уж получилось, что судьба нескольких миров зависит только от тебя. И не мне суждено быть спасительницей. Меня направили сюда, чтобы помочь тебе спасти всех.

– Хотел бы я верить вам, миледи, – ответил юноша, совершенно ошеломленный.

– Все записано здесь, – сказала Деметра и достала из корзинки книги.

Чарами она вновь зажгла лампу и зачитала ему отрывок из «Хроник», в котором рассказывалось о шабаше, а затем вручила Тристану его собственный, заполненный до последней страницы, гримуар.

– Так было, и так будет – вот что говорили некоторые