Систематическое богословие - Луи Беркхоф

Отца. Христос не раз говорит о поручении, полученном от Отца (Ин. 6:38–39; 10:18; 17:4). Особого внимания заслуживают Его слова, записанные в Лк. 22:29: «Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство». В этом отрывке использован глагол «диатитхэми», от которого происходит существительное «диатхэкэ», означающее ‘распорядиться по завещанию или договору’. Более того, в Ин. 17:5 Христос заявляет, что получит награду, а в Ин. 17:6, 9, 24 (ср. Фил. 2:9–11) поясняет, что Его наградой от Отца будет Его народ и будущая слава.

4. У нас есть два ветхозаветных отрывка, которые позволяют связать идею завета и Мессию. Это Пс. 88:4, основанный на 2 Цар. 7:12–14 (из Евр. 1:5 следует, что в нем речь идет о Мессии) и Ис. 42:6, где говорится о Рабе Господнем. Таким образом, можно утверждать, что Раб Господний — это не просто Израиль. Кроме этого, в некоторых отрывках Мессия пользуется заветной лексикой, называя Бога «Своим Богом» (Пс. 21:2–3; Пс. 39:9).

В. Сын в завете искупления

1. Официальное положение Христа в завете искупления. Христос занимает двоякое положение в завете искупления. Прежде всего Он есть поручитель. Это греческое слово «энгюос» употребляется лишь в Евр. 7:22. Хотя его этимология неизвестна, его значение понятно. Поручитель — это лицо, которое берет на себя обязательство нести ответственность за исполнение обязательств другим лицом. В завете искупления Христос искупает грехи Своего народа, подвергая себя назначенному наказанию и исполняя требования закона, которые этот закон предъявляет к человеку. Заняв место человека-преступника, Он стал последним Адамом, а следовательно и главой завета, представителем всех тех, кого Отец дал Ему. Таким образом, в завете искупления Христос и поручитель, и глава. Он взял на себя обязательство выполнить обязанности Своего народа. Он также является поручителем Своего народа в завете благодати, который основывается на завете искупления. Возникает вопрос: является ли поручительство Христа в совете мира условным или безусловным? В римском праве было два вида поручительства: одно называлось fidejussor, а второе expromissor. Первое было условным, а второе безусловным. В первом случае поручитель обязуется заплатить за другого человека в случае, если тот сам не сможет возместить долг. До момента уплаты должником остается должная сторона. Во втором случае поручитель обязуется заплатить за того, за кого поручается, без всяких условий, и таким образом должная сторона сразу же освобождается от своих обязательств. Иоганн Кокцеюс и его последователи считали, что в совете мира Христос стал fidejussor, соответственно, ветхозаветные верующие имели неполное прощение грехов. На основании Рим. 3:25 они сделали вывод, что для тех святых применялся только «паресис» (греч. ‘невменение греха’), и не применялся «афесис» (греч. ‘полное прощение’), пока Христос практически не осуществил искупление греха. Их оппоненты утверждали, что Христос безусловно оплатил долг Своего народа и стал поручителем в смысле expromissor. Только с такой позицией можно согласиться, и тому есть несколько причин.

Во-первых, верующие Ветхого Завета получили полное оправдание и прощение, хотя их знание об этом не было полным и ясным, как у новозаветных верующих. Положение ветхозаветного верующего по сути не отличается от положения новозаветного (Пс. 31:1, 2, 5; 50:1–5, 11–13; 102:3, 12; Ис. 43:25; Рим. 3:3, 6–16; Гал. 3:6–9). Позиция Кокцеюса похожа на римско-католическое учение о лимбе (Limbus Patrum).

Во-вторых, в теории Кокцеюса осуществление Божьего плана по искуплению грешника зависит от послушания человека, что совершенно недопустимо. Бессмысленно говорить, что Христос стал поручителем при исполнении определенного условия, поскольку это означало бы, что грешник может самостоятельно заплатить за себя. Бог сам осуществляет Свой план искупления грешников. Нельзя сказать, что Бог не считает грешника виновным до тех пор, пока он не оправдается верой, потому что Бог считает его виновным.

В-третьих, в Рим. 3:25, в отрывке, на котором основывается Кокцеюс, апостол использует слово «паресис» (‘не заметить’, ‘пройти мимо’), но не потому, что отдельные верующие Ветхого Завета не получили полного прощения грехов, а потому, что в ветхозаветные времена прощение грехов имело форму «паресис», пока грех не был справедливо наказан во Христе и пока абсолютная праведность Христа не была явлена на кресте.

2. Сущность завета для Христа. Хотя вечное основание и прототип завета искупления — это завет благодати, для Христа завет искупления был заветом дел, а не заветом благодати. Христос должен был исполнить условия первоначального завета, по которому вечную жизнь можно было получить только исполнив требования закона. Как последний Адам, Христос получает вечную жизнь для грешников в награду за Свое послушание, а не в качестве незаслуженного дара благодати. Он, будучи представителем и поручителем Своего народа, сделал то, что людям больше делать не придется. Дело сделано, награда заслужена, а верующие разделили плоды соделанного Христом по благодати Божьей.

3. Подвиг Христа ограничен извечным Божьим решением об избрании. Некоторые отождествляют завет искупления и избрание, но это неправильно. Избрание — это отбор людей, предназначенных быть наследниками вечной славы во Христе. А совет искупления — это способ и средства, при помощи которых благодать и слава становятся доступными для грешников. Избрание действительно связано с Христом, потому что, как сказано, верующие избраны в Нем. Сам Христос в некотором смысле является объектом избрания, но в совете искупления Он является договаривающейся стороной. Отец относится к Христу как к поручителю народа. С точки зрения логики, избрание предшествует совету искупления, потому что Христос выступает поручителем некоторых людей. Если бы избрание не было первичным, тогда бы Христос выступал в роли поручителя всех людей. Более того, если бы поручительство предшествовало избранию, тогда оно было бы основанием избрания, а Писание говорит, что оно основывалось исключительно на благоволении Бога.

4. Взаимосвязь таинств, используемых Христом, с заветом. Христос использовал как ветхозаветные, так и новозаветные таинства. Однако очевидно, что для Него они имели не такое значение, какое они имеют для верующих. Для Него они не являлись ни символами, ни знаками спасительной благодати и, конечно, не способствовали укреплению спасающей веры. Если разделять (что мы и делаем) завет искупления и завет благодати, то, по всей вероятности, для Христа это были таинства завета искупления, а не завета благодати. Ради исполнения завета искупления Христос должен был выполнить все требования закона, которые к моменту Его земной жизни включали в себя и определенные религиозные установления. Таинства составляли часть закона, поэтому Христос должен был исполнить их (Мтф. 3:15). В то же время они могли служить знаками тех обещаний, которые Отец дал Сыну. Некоторые не согласны с такой постановкой вопроса. Они считают, что таинства являются символом и знаком удаления греха и служат укреплению духовной жизни и поэтому для Христа они должны были иметь какое-то другое значение, так как Он был безгрешен и не нуждался в духовной подпитке. На это возражение можно ответить, что Христос на земле нес публичное служение. Хотя Он сам был без греха и таинства не означали для Него удаление греха, Он был сделан грехом за Свой народ (2 Кор. 5:21), на Него была возложена виновность людей. Следовательно, для Него таинства означали избавление от этого бремени, которое, по обетованию Отца, было сброшено после того, как Он совершил дело искупления. И хотя у Христа не было такой же спасительной веры, какая должна быть у нас, как посредник, Он явил веру в более широком смысле этого слова: Он с верой положился на обещания Отца и доверил Ему их исполнение. Поэтому таинства могли служить знамениями, печатями, укреплявшими веру человека в Христа.