Ицзин. Книга Перемен - Автор Неизвестен

l:href="#i_189.jpg"> (фэн), состоящая из триграмм ли и чжэнь.[72(56)]В совершенствовании великого снадобьялегкое есть и трудное;Следует знать, что исходит от нас,а что исходит от Неба.Если силы свои не собрал,чтоб скрытое Благо-Дэ утвердить,То бесов то`лпы в движенье придут,препятствия станут чинить.

Истинный путь к бессмертию, учит Чжан Бо-дуань, состоит в создании внутреннего «великого снадобья» (да яо). Однако в этом процессе помимо его двухсоставности, отмечавшейся ранее (природная сущность и жизненность), есть и еще одна двойственность: это процессы, подвластные самому человеку, и процессы, проистекающие от Неба (Дао). Например, человек может посредством созерцания выпрямлять свое сердце, питать природную сущность, но она сама дарована ему Небом (см. выше многократно отмечавшиеся пункты сближения с преднеоконфуцианскими и неоконфуцианскими концепциями). Эта дуальность оборачивается двойственностью алхимического и этического. Все алхимические упражнения тщетны, если до этого человек не развил своих благих качеств, выявив в них свою дарованную Небом природу. Таким образом, этическое совершенствование, упражнения в выявлении гуманности и Блага-Дэ должны предшествовать собственно алхимической практике, которая в противном случае может привести адепта к краху и гибели (нападениям бесов и демонов). Сам принцип приоритета этического отмечается уже в «Баопу-цзы», где совершение добрых дел является необходимым условием обретения бессмертия и гарантией права приступить к плавке эликсира, но в полной мере он развивается именно в медитативной традиции внутренней алхимии с ее упором на интроспекцию и созерцание.

Стиху соответствует гексаграмма «странствие» (люй), состоящая из триграмм гэнь и ли.

[73(57)]Члены триады вселенскойизвечно грабят друг друга:мгновенье вкуси –Пружина Дао-Пути и Дэ-Благасвятых бессмертных такова.В умиротворении мириады превращений,в упокоении всякая мысль;Сотня костей пребывает в норме –недеяния доказательство здесь.

Все это четверостишие представляет собой видоизмененную цитату из «Иньфу цзина» («Книги о единении сокрытого») – подробнее см. комментарий к 38(22). В «Иньфу цзине» говорится: «Небо и Земля – грабители всего сущего, все сущее – грабитель человека, человек – грабитель всего сущего. Трое грабителей пребывают в согласии, и вселенская триада умиротворяется. Поэтому говорится: вкуси свое время, упорядочь свои кости. Двинь свою пружину, и мириады превращений умиротворятся».

Здесь подчеркивается даосское учение о единстве и взаимосвязи всего сущего. Все в космосе существует за счет другого, как бы «ворует» его бытие. Весь космос представляет собой единый организм, где ничто не является самосущим, сущим «в себе и для себя». Все сущее родится благодаря пневмам инь–ян Неба и Земли. Человек использует все сущее как для удовлетворения жизненных потребностей, так и в качестве материала для своей производственной деятельности.

В свою очередь, все сущее также ворует энергию человека. Таким образом, космическая триада китайской философии оказывается Тремя Грабителями и их гармония – гармония Вселенной. Иероглиф ши, «съесть», «вкусить», объясняется обычно как сы, «вскармливать», «выращивать». Если человек вкушает (в самом широком смысле) в подходящее время, то его организм здоров и кости упорядочиваются. Правильное использование космического ритма для достижения поставленной цели (в даосизме – бессмертия) является вкушением в должный момент. Человек как бы крадет у природы ее силы для собственного блага, «плывет по течению природы в нужном направлении». Это еще раз подтверждает, что древнедаосский принцип (у вэй) отнюдь не противоречит мировоззренческим установкам позднего даосизма. Это же относится и к внутренней алхимии, адепт которой использует протекающие в организме процессы для создания нового бессмертного тела.

Стиху соответствует гексаграмма «проникновение» (сюнь), состоящая из двух триграмм сюнь.

[74(58)]В «Книге о единении сокрытого»больше трехсот драгоценных знаков;В «Книге о Дао-Пути и Дэ-Благе»пять тысяч духовных письмен.С древности до настоящего временибессмертных, взошедших на Небо,число несчетно,Все они черпали понимание истиныиз этих творений всегда.

«Книга о единении сокрытого» – «Иньфу цзин» (см. выше), ее объем – 447 или (краткая версия) 370 знаков. Пять тысяч духовных письмен «Книги о Дао-Пути и Дэ-Благе» – «Дао-Дэ цзин» (5000 знаков). Оба текста почитались в даосской традиции как книги высшего откровения, восходящие к Хуан-ди и Лао-цзы. В традиции внутренней алхимии трактовались символически как тексты по ее методологии, правильное понимание которых – ключ к собственно алхимической практике.

Стиху соответствует гексаграмма «радость» (дуй), состоящая из двух триграмм дуй.

[75(59)]Если даже обильная мудрость твояпревосходит познания Яня и Миня,Все же, не встретив истинного учителя,полного негде достичь понимания.Если у тебя есть только лишьканонические книги искусства киновари,а устного наставленья ты лишен,Кто ж научит тебя,как зачать духовный зародыш?

Весь данный стих посвящен одной теме – важности передачи традиции непосредственно от постигшего Дао учителя. Сколь бы ни были важны канонические тексты, такие как «Дао-Дэ цзин» и «Иньфу цзин», о которых говорится в предыдущей главе, однако их учение становится действенным лишь в приложении к конкретным наставлениям учителя, не фиксируемым ни в каких текстах. Из этого, в частности, следует подтверждение предположения о методологическом характере даосских философских сочинений, содержание которых не противоречит даосской религиозной практике, а скорее является общей теорией последней.

Упоминаемые в стихе (первая строка) Янь и Минь – ученики Конфуция: его любимец Янь Хуэй и Минь Цянь-цзы.

Стиху соответствует гексаграмма «раздробление» (хуань), состоящая из триграмм кань и сюнь.

[76(60)]Следует до конца уяснитьобезьяны-сердца в вершок пружину;Соверши три тысячи дел благих –и с Небом тогда сравнишься.Самоестественность треножником владеет,где можно варить дракона и тигра;Зачем же привязанным быть к семье,любить сыновей и жен?

Данный стих посвящен даосским методам психотехники – достижению особых просветленных состояний сознания. В китайской религиозно-философской традиции сердце не столько орган, сколько синоним сознания. Первоначально сердце рассматривалось как некий мыслящий орган, расположенный в центре груди, причем орган прежде всего именно сознающий, мыслящий, а не чувствующий. Подобно рода взгляд на сердце характерен для очень многих культур: Китая, Индии («Этот атман в сердце (хридайя) моем…» – «Упанишады») и Средиземноморья (ср. «умную молитву» исихастской традиции в православии, предполагающую низведение ума в сердце). Позднее в Китае словом «сердце» (синь) просто стало обозначаться сознание, что хорошо видно по буддийским переводам, где этим словом передаются санскритские термины читта (психика) и нама (психическое, в оппозиции нама–рупа, «имя и форма», «психическое и физическое»).

В позднем даосизме, в котором под буддийским влиянием бессмертие все в большей степени начинает восприниматься как особое состояние сознания, его пробуждению, медитативным методам, созерцанию начинает придаваться все большее внимание. При этом следует отметить, что и практика «совершенствования жизненности» (сю мин) также предполагала медитативное углубление и созерцание движения пневмы (ци) по тем или иным каналам тела, поскольку в соответствии с даосской теорией ци следует за мыслью (и).

В данном стихе просматривается и связь между даосской психотехникой и этикой. По существу, в данном стихе повторяется тезис, изложенный еще в «Баопу-цзы», согласно которому совершение трех тысяч добрых дел без какого-либо дурного (оно сразу аннулирует все результаты благих поступков) является необходимым предварительным условием практики достижения бессмертия. Здесь о добрых делах говорится как о предпосылке «уравнивания с Небом» (ци тянь), т. е. о достижении исконного прежденебесного состояния.

На данном этапе процесс варки дракона и тигра (истинных ртути и свинца) должен протекать совершенно естественно, без каких-либо усилий.

В заключительной строке Чжан Бо-дуань вновь говорит о большей цельности пути даосского совершенствования по сравнению с мирскими ценностями (см. 1-й стих I части).

Стиху соответствует гексаграмма «ограничение» (цзе), состоящая из триграмм дуй и кань.

[77(61)]Не выплавившие перегнанную киноварьдолжны быстро ее выплавлять.Если ее переплавили, начали перегонять –знать надо, когда пора прекратить.Если намеренья ты не оставилдержаться за полную мощь,Не избежать тебе однажды встречисо смертным позором.

Вначале Чжан Бо-дуань вновь призывает людей стать на путь даосского совершенствования, внутренней алхимии. Для мужчин согласно даосизму лучшее время занятий ею – возраст от 16 до 56 лет, а для женщин – от 14 до 49 лет, т. е. возраст, когда жизненная сила созрела, дошла до своего расцвета и не пришла еще в старческий упадок.

Далее Чжан Бо-дуань вновь ставит вопрос о важности знания момента прекращения использования огня (хо хоу), т. е. дыхательных упражнений, выполняющих во внутренней алхимии те же функции, что физический огонь во время занятий лабораторной алхимией.

Согласно даосской теории, огонь следует останавливать в двух случаях: 1) когда только что в дань тянь собраны пневмы – ингредиенты снадобья бессмертия и 2) когда бессмертный зародыш полностью созрел, обрел полную мощь. Продолжение использования огня и в том и в другом случаях приведет к разрушению эликсира и к полной неудаче в поисках бессмертия.

Данному стиху соответствует гексаграмма «внутренняя