Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

«В его (Петра. – Н.К.) время в некоторых государствах западных крепостное состояние земледельцев уже не существовало – в других принимались меры для исправления этого зла, которое в России, к несчастию, ввелось с недавнего времени и было во всей силе, – писал М.А. Фонвизин. – Петр не обратил на это внимания и не только ничего не сделал для освобождения крепостных, но, поверстав их с полными кабальными холопами в первую ревизию, он усугубил еще тяготившее их рабство».

Забегая вперед, скажем, что немка Екатерина II окончательно закрепит статус России как рабовладельческой империи, где, в отличие от других стран, в рабстве оказался тот самый народ, который и создавал своим трудом и кровью эту империю, который и защищал ее на полях сражений.

Сопротивление, разумеется, было… Была крестьянская война Емельяна Пугачева, когда, как справедливо отметил А.С. Пушкин, «весь черный народ был за Пугачева; духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства. Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою сторону, но выгоды их были слишком противуположны».

Немке Екатерине II удалось утопить в крови пугачевское восстание и, произведя некоторые реформы в административном управлении, утвердить незыблемость построенной ее предшественниками империи.

«Со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия, – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».

Император Петр I (с гравюры Леруа). 1810-е гг.

Эти слова сказаны А.С. Пушкиным о Екатерине II, но их можно отнести ко всем Романовым до Николая I, когда, по словам того же А.С. Пушкина, «политическая наша свобода» стала «неразлучна с освобождением крестьян, желание лучшего соединяет все состояния противу общего зла, и твердое, мирное единодушие может скоро поставить нас наряду с просвещенными народами Европы».

Отметим тут и еще одну примечательную деталь, которую старательно обходят своим вниманием историки. Практически все народы Российской империи, кроме славян, при правлении Романовых сохранили свою свободу…

Случайность?

Едва ли…

Скорее это последовательная и целенаправленная политика.

Осуществлялась эта политика шаг за шагом, а начало было дано Петром, когда приблизилась к завершению Северная война.

10 апреля 1717 года в реестре дел, рассмотренных Петром I, записано: «О разделении войск по крестьянам сухопутных и рекрут морских, кроме гвардии и провианта».

Смысл реформы заключался в переводе армии на содержание жителей. Все местности империи были расписаны между полками.

Для определения реального числа налогоплательщиков производилась перепись. Вместо «двора» (семьи) вводилась новая налоговая единица – «душа». Душой назывался мужчина любого (новорожденные тоже) возраста.

Отметим сразу, что это не просто новая терминология, а концепция политики, ставящей своей целью не только ввергнуть в крепостное состояние максимум населения, но и закабалить саму русскую душу.

В предыдущей части книги мы подробно рассказывали о борьбе Петра I с православием, о его стремлении искоренить русские обычаи и православную веру.

Поэтому помимо решения чисто экономических задач новая податная реформа должна была решить и некие мистические задачи. Русский народ, почитающий себя рабом Божиим, поголовно записывался в рабство, и ему давался господин – дворянин с полномочиями, почти приравненными к Господним…

Не случайно, согласно Сенатскому указу, изданному в июле 1721 года, приказано было «детей протопоповских, и поповских, и диаконских и прочих церковных служителей… положить в сбор с прочими душами». Множество церковнослужителей было обращено тогда в крепостное состояние.

Не случайно так напоминала затеянная перепись завоевание страны чужеземцами.

И это не метафора, а голая правда. Кровью залита петровская перепись русского народа в рабство. Больших жестокостей наша страна не знала и во времена татарских нашествий.

Генерал Чернышев пожаловался тогда Петру I, что правило прибегать к пытке только с разрешения царя связывает инициативу ревизоров, и Петр разрешил офицерам, производящим ревизию, истязать русских людей по собственному усмотрению.

И засвистели кнуты, запахло паленым человеческим мясом! У непокорных рвали ноздри, ссылали их на галеры «в вечную работу»…

Северную войну Петр I вёл более двадцати лет. Войну с Россией он выиграл гораздо быстрее.

Поступления в казну увеличились тогда в три раза.

Важным для Петра I было и то, что размещение полков и наделение офицеров правом производить любые экзекуции над штатским населением резко сократило возможности какого-либо сопротивления[101].

Народ в буквальном смысле был обращен в невольников.

«В обязанности владельцев платить подати за крестьян и рабов заключалось, по-видимому, только перемещение ответственности с крестьян на владельцев; но за сим перемещением скрывалось страшное разобщение крестьянина с государством… – сказано в монографии И.Д. Беляева “Крестьяне на Руси”. – Между им и государством стал господин, и, таким образом, крестьянин сделался ответственным только перед господином: с него спали государственные непосредственные обязанности, а с тем вместе он утратил и все права как член государства, ибо в его положении, подготовленном прежним временем, права без обязанностей были невозможны».

Не это ли и ослабило национальный иммунитет?

Таким образом, Петру I удалось нанести сокрушительный удар по национальному самосознанию. Порабощение и унижение Русской Православной Церкви; жесточайшие расправы над всеми, кто выказывал малейшее уважение к русской старине; злобное преследование русской одежды; окончательное закрепощение русских крестьян…

А в противовес – неумеренное, незаслуженное возвышение иноплеменного сброда, хлынувшего со всех сторон в Россию, обезьянье копирование заграничных манер и обычаев… Все это привело к тому, что в общественном сознании укрепилась мысль о предпочтительности всего иностранного, о бесконечной и дремучей отсталости всего русского. Быть русским стало не только не выгодно, но как бы и не совсем культурно…