Обрученные Венецией - Мадлен Эссе

Последние фразы заставили венецианцев успокоиться.

– Мне нужно будет лишь выследить вашу цель. Только вот, какова гарантия, что ваше задание будет иметь тот успех, на который вы рассчитываете? Полагаю, что этот ваш синьор имеет боевой опыт. Оставшись в живых, он может меня уничтожить. Или сдать под стражу.

– Тут тебе придется полагаться лишь на собственные навыки в своем деле, – констатировал Паоло, взявший в руки свою робость. – Не могу сказать, что он чрезвычайно опытен в сражениях, но кое-что умеет…

Марго закатила глаза: Паоло не желает признавать превосходства своего соперника.

– Нельзя недооценивать противника, – с недовольством сказала она.

– Вот это верно, синьорина, – злобно улыбнулся Хуан. – И в расположение врага лучше иной раз войти, а не провоцировать на гнев. Это поможет подобрать нужный для дела момент.

– Oderint dum metuant.[18]

– Тебе надобно подстраховать себя. Ранение не должно угрожать его жизни, – в ее тоне слышалась предупредительность. – Но в то же время все должно выглядеть наиболее достоверно, поскольку поверит он тебе не сразу. Твое дело убедить его в своих словах и однозначности намерений. Ну и… остаться в живых, если пожелаешь.

В ее последних словах чувствовалась ирония.

– Ты должен сделать все так, чтобы это выглядело заказным покушением, – продолжал изъясняться Паоло. – Чем убедительней у тебя это получится, тем большая оплата за выполненные услуги окажется в твоем распоряжении.

– Впервые получаю такого рода заказ, меня это удивляет, – в голосе Хуана ощущалось смятение.

– Мы не желаем крови, – с самовлюбленной улыбкой промолвила Маргарита, словно некто наделил ее правом распоряжаться человеческими судьбами. – Мы лишь хотим получить то, что является нашим по праву.

Ее изящная белая ручка, нагроможденная массивными браслетами, показалась из-под темного плаща с кошельком, весомая ноша которого притягательно звенела.

– Это большая часть твоего вознаграждения, – сказала Марго. – Остальное получишь после выполнения заказа.

Тот с жадностью схватил кошелек и высыпал его содержимое.

– Серьги? – изумился он, найдя среди золотых драгоцен ности.

– Это то, что послужит подтверждением твоих слов. Чуть позднее мы прибудем для того, чтобы обсудить прочие детали.

С этими слова она накинула на себя капюшон и оседлала лошадь, не дожидаясь изумленного Паоло, чувствовавшего себя лишним при этой беседе. Он подошел к охотнику и, чтобы Марго не услышала его, тихо проговорил:

– Если тебе удастся довести дело до конца, я отнюдь не останусь в обиде. А твое вознаграждение значительно возрастет, – промолвил он и засветил белыми зубами в кривой улыбке.

Хуану стал понятен намек синьора закончить дело убийством и, едва заметно кивнув головой, он продолжил заниматься своим делом.

Каролина нежилась в супружеском ложе, прислушиваясь, как за окном угрюмо барабанит мелкий дождик. Закутавшись в теплое одеяло, она бросила беглый взгляд на жардиньерку с осенними цветами. Синьора Фоскарини довольно улыбнулась собственным мыслям, одолевавшим ее мечтательный ра зум. «Может ли женщина быть еще счастливей?» – подумалось ей, и она сладко потянулась в постели. Необходимость проводить мужа в путь принуждала ее покинуть сладкое ложе, все еще издающее аромат любовных упоений. В тот самый момент, когда Каролина, в конце концов, надумала подняться, в дверях их спальни появился Адриано. Он прилег на край, где обычно спал, и прильнул к любимой.

– Как я посмотрю, синьора Фоскарини, вы не собираетесь провожать любимого супруга в путь, – с напускным недовольством спросил он, нежно касаясь устами ее кисти.

– О-о, Адриано, ты и в эту ночь измотал меня неисчерпаемым сладострастием, – протянула Каролина и поцеловала его в уста. – И как только тебе самому хватает сил?

Он усмехнулся и притянул ее ближе к себе:

– Жизнь моя, что, как не твоя любовь, сможет придать мне сил в эти нелегкие для меня дни?

Некоторое время он смотрел на нее с бесконечной нежностью в карих глазах.

– Мой родной, – в ее голосе чувствовалась любящая жалость, – тебе, и впрямь, приходится очень нелегко. Я поражаюсь, как ты вообще стоишь на ногах. Поиски Беатрисы, сенат, производство – можно потерять разум от этого бесконечного круговорота дел. Они отбирают у тебя все силы.

– Всем этим не тяжело заниматься даже одновременно, если серд це не отягощает бремя душевной боли за родных людей, – задумчиво промолвил он.

– Милый Адриано, ведь твои люди за эти недели обошли Мест ре, часть Венеции, окрестности, но так и не нашли Беатрису. Есть ли смысл тратить время на поиски? Быть может, она покинула республику?

– Надеюсь, что сегодня ты ошибаешься, жизнь моя. В любом случае, в течение недели я намереваюсь прекратить утомительные поиски. Они и впрямь не приносят никаких плодов, – она словно на себе ощущала невыносимость его душевной боли, исходящей из самого сердца.

Каролина прильнула к нему, отдавая в свои объятия все чувства, которые владели ее душой.

– Меня не покидает уверенность, что с ней все в порядке. Ее побег вполне объясним, – любая женщина захочет попытать счастья в этом бездушном мире.

– Я так часто спрашиваю себя, – промолвил тихо он и посмотрел на Каролину с блеском надежды в глазах, – теперь спрошу и тебя: неужто я больше не увижусь с кузиной? Господь оставил меня в свое время одного, без единого родного человека рядом. Отсутствие братьев и сестер лишь усугубило мое одиночество, поэтому Беатриса всегда была единственным светом, озаряющим мою душу надеждой на лучшее.

Тревожный взгляд Каролины ослабил его веру, но появившаяся следом улыбка возродила в нем силы.

– Любовь моя, – промолвила она, – я полагаю, что она сама вернется. Или же придет к дверям твоего дома.

– Нашего дома, – с улыбкой исправил он и подарил ей сладость своих губ. – Нашего. Без тебя эти стены разрушатся, какими бы прочными они ни казались.

Она тихо рассмеялась.

– Разве я куда-то исчезаю?

Его глаза с беспокойством забегали по комнате.

– В последнее время почему-то мое сердце тревожно бьется при мысли о том, что тебя у меня отнимут.

– Все потому, что твое сердце слишком устало за последние дни и все, чего оно жаждет, – это насладиться любовью, – с нежностью промолвила она.

– Никому не дано чувствовать мое сердце так, как тебе, моя великодушная супруга, – его голос изливался в признаниях. – Быть может, даже мне самому.

Она рассмеялась, всей душой отдаваясь его неудержимым объятиям.

Стук в дверь прервал их теплую беседу.