Ледяная колыбель - Джим Чайковски

Эти завивающиеся нити стали подниматься высоко в небо, словно золотистый дым какого-то древнего костра.

Один из гигантов устремился вниз. Размах его крыльев был настолько широк, что не было необходимости ими размахивать. Любые движения, которыми рааш’ке направлял свой полет, были всего лишь рябью на этих огромных парусах. Он по-прежнему держался достаточно высоко, но все-таки задел эти золотые нити.

И в этот момент Никс ощутила всю необъятность его интеллекта. Это был не только этот один-единственный рааш’ке, но и все они разом. Она задрожала от благоговения, как пылинка перед богом. А затем гигантский зверь заскользил прочь, поднимаясь по медленной спирали в столбе горячего воздуха.

Ответа не было – даже просто хоть какого-то отклика.

Поняв, что больше ничего не может сделать, Никс позволила своему напеву затихнуть. Золотые нити наверху превратились в отдельные искорки, которые вскоре рассеялись и потускнели, словно тлеющие угли в угасающем костре.

– Что случилось? – спросил Джейс, когда она отошла от Шийи.

– Я не знаю. – Никс пожала плечами. – Думаю, надо немного подождать.

И едва она успела сделать несколько шагов, погруженная в размышления, как Грейлин железной хваткой стиснул ей руку. Викас уставилась вверх, изумленно выдохнув. Джейс машинально шагнул ближе к остальным.

Даал удовлетворенно кивнул:

– Они идут к нам.

Шестеро рааш’ке в небесах отделились от остальных. Каждый из них был как минимум вдесятеро меньше тех древних гигантов, но они все равно были огромны. Один за другим они метнулись вдоль реки, неуклонно снижаясь. За ними следовала группа крыльев поменьше, образуя эскорт.

Оторвавшись от них, шестерка низко пролетела над путниками в потоке горячего воздуха, приземляясь на скалы и валуны. Темные глаза зверей настороженно сверкали. Крошечные ушки навострились. Большие гибкие лепестки над узкими щелями ноздрей ритмично открывались и закрывались.

Они тяжело дышали на жаре, слегка приоткрыв острые клыки. Их крылья оставались высоко поднятыми, готовые в любой момент сорвать зверей с места.

Баашалийя опасливо отпрянул, наверняка припомнив свою первую встречу с рааш’ке. Но встревожило их появление не только его.

– Ты и вправду собираешься оседлать их? – сурово спросил Грейлин.

– И только посмотрите на эти когти, – пробормотал Джейс, сосредоточившись на своем собственном средстве передвижения.

– Давайте-ка сначала я, – предложил Даал.

Никс шагнула к нему.

– Мы сделаем это вместе.

Она протянула ему руку. Он взял ее.

Когда их ладони соприкоснулись, а пальцы переплелись, вспыхнул знакомый огонь. Это было похоже на возвращение домой. У Даала осталось не так уж много силы, поэтому она позаимствовала лишь малую толику – достаточную, чтобы снова вызвать прилив уверенности и воспоминаний, показав рааш’ке то, что они с Даалом хотят сделать. Это был первый пробный шаг к возобновлению древней связи.

Они направились к крылатым чудищам.

Трое немедленно шарахнулись в сторону, все еще настороженные, предупреждающе шипя. У четвертого тоже сдали нервы, но пара осталась. Их когти судорожно вонзались в камень. Они сдвинули брови, изучая незнакомцев сначала одним глазом, потом другим.

Все еще купаясь в этом золотистом сиянии, Никс с Даалом стали осторожно приближаться к ним.

Прилетевшее от Даала воспоминание она сразу же передала этой паре – видение всадника, пристраивающего на спину рааш’ке седло, затягивающего подпруги. Картина эта была пронизана восторгом и радостью как всадника, так и его крылатого скакуна, а также глубоко укоренившейся взаимной привязанностью.

«Все это может быть и вашим тоже».

Одна мохнатая голова, затем и другая медленно склонились, выражая желание попробовать. Это было далеко от подтверждения, но это было лишь начало. Не говоря ни слова, Никс и Даал разделились, направляясь к своим скакунам. Она выбрала самца, больше всего похожего на Баашалийю, и позволила своей любви к своему крылатому брату засиять еще ярче.

Скакун Даала оказался робкой самочкой, очень похожей на Неффу. Зная это, Никс пробудила воспоминание Даала, по-прежнему застрявшее у нее в памяти – той поры, когда он только приручал Неффу. Это было время обильной радости, множества ошибок и еще большего смеха, но в основе всего этого лежала неизменная привязанность и теплота.

Никс поделилась им с обоими рааш’ке.

Работая в паре, они с Даалом закрепили свои седла, полагаясь только на свою память, инстинкт, изобретательность и несколько легких раздраженных толчков со стороны рааш’ке. Никс попыталась сравнить расположение ремней своего седла с седлом Даала, и наоборот. Увиденное потребовало некоторой дополнительной импровизации, но в конце концов Даал удовлетворенно кивнул.

Никс не была настолько уверена, но повернулась к остальным:

– Готовы?

Никто явно готов не был – но откуда тут было взяться готовности?

Она обошла своего скакуна, проводя по нему ладонью и не прерывая прикосновения. Потом вставила ногу в то, что сходило тут за стремя, – маленький мешочек из акульей кожи, в который едва влезала ее ступня, особенно в сапоге. Нашла упор, затем подтолкнулась вверх. Колено у нее уперлось в карман на кожаном боковом клапане. Никс наклонилась и закинула вторую ногу ему на спину.

Седло орксо – теперь седло рааш’ке – располагалось выше, чем на лошади. Покоилось оно на холке, у основания шеи. И вместо того, чтобы болтать конечностями по сторонам, Никс согнула ноги и больше балансировала на коленях и носках, стараясь держаться подальше от крыльев.

Когда она перенесла свой вес, рааш’ке пошевелился – не для того, чтобы сбросить ее, а чтобы получше уравновесить свою ношу. Никс провела пальцами по густой шерсти у него на шее.

– Ты тоже это помнишь, – прошептала она, зная, что у всех рааш’ке один разум, одна память.

«Все мы уже делали это раньше».

Неловко склонившись в седле, Никс бросила взгляд на Даала. Тот балансировал на коленях, явно чувствуя себя более комфортно, чем она, после многих лет езды верхом на орксо. Наверное, ему пришло в голову то же самое – его взгляд скользнул к реке, к огромным телам, лежащим у берега. Воды ее опять стали чистыми – кровь орксо, как и их жизни, давно унесло быстрым течением.

Даал опустил взгляд, и его руки легли на две кожаные рукояти у переднего края седла. Здесь не было поводьев, которые использовались для управления орксо. Все управление заключалось в правильном балансе и давлении коленей, подкрепляемых инстинктивным взаимопониманием между всадником и его скакуном.

Костяшки пальцев у Даала побелели, когда в нем вновь закипела ярость. Его рааш’ке ощутил его гнев и вздрогнул, взмахнув крыльями.

Никс поняла, что медлить нельзя, иначе гнев ослабит контроль Даала и их крылатые скакуны запаникуют. Она приподнялась в седле чуть выше, крикнув остальным:

– Мы уходим! Постарайтесь не двигаться. Вытяните руки в стороны!

Сделав глубокий вдох, Никс послала сияющие нити, парящие в воздухе, к другим рааш’ке. Усилила то, чем уже поделилась с гигантскими зверями, с разумом орды. В прошлом рааш’ке переносили пантеанцев, вцепившись в них когтями и прижав поближе к теплу своих мохнатых тел.

Четверых недоверчивых рааш’ке вполне устроил такой способ размещения седоков. Перетаскивание пойманной добычи между Приютом и Пастью в собственных когтях было им хорошо знакомо. Только здесь маршрут был обратным – и последующего кормления не предусматривал.

Попрыгав с утесов, четверо рааш’ке низко пронеслись над рекой и на лету подхватили тех, кто собрался на берегу. Не слишком-то нежно. Всех четверых бесцеремонно сдернули со скалы. Тот зверь, что пытался поднять Шийю, чуть не разбился. Он раскачивался, боролся – и наконец обрел нужный ритм, поднимая свой бронзовый якорь ввысь.

Прежде чем Никс успела пожелать этого или произнести вслух, ее скакун рванулся вверх. Застигнутая врасплох, она соскользнула назад, но вовремя уперлась в выступ седла, удержавший ее на месте. Ее пальцы, костяшки которых теперь побелели точно так же, как и у Даала, крепко вцепились в ручки по бокам от седла. Желудок провалился куда-то глубоко в живот.

Оглянулась Никс как раз вовремя, чтобы увидеть, как рааш’ке Даала тоже взлетает.

Баашалийя взметнулся в воздух вслед за ними.

Она резко обернулась, колеблясь между ужасом и радостью. Другие реявшие в воздухе рааш’ке, поменьше размерами, бросились им вслед, образуя почетный эскорт.

Никс скорчилась в седле, изо всех сил пытаясь как следует