Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

class="p1">– Она там!

Ринт взглянул на тело. Обрубок шеи Раскана выглядел так, как будто его сдавили, торчали неровные края. Вряд ли голову отсекли острым клинком. Но чем же тогда? Его внезапно пробрала дрожь. Повернувшись, он увидел подходивших Галака и Вилла, которые, достав оружие, озирались по сторонам в поисках невидимого врага.

– Я совсем недавно расстался с сержантом, оставив его в одиночестве, – пояснил Ринт. – Вокруг никого не было. Клянусь.

– Она там! – крикнула Ферен, показывая мечом. – Я ее вижу!

– Да нет там никакой женщины, – проворчал Вилл. – Не придумывай, Ферен…

Но та не унималась:

– Эй, азатанайка! Спускайся, ведьма, и попробуй моего меча! Тебе так понравилась моя кровь – так дай же мне немного своей!

Пограничница подошла к дереву и с размаху ударила мечом по узловатому стволу. Клинок отскочил с металлическим звоном, и, блеснув серебром, вылетел из руки женщины. Оружие, крутясь, пролетело мимо Ринта и вонзилось в землю аккурат в том месте, где могла бы находиться голова Раскана. Ферен попятилась, будто удар обрушился на нее саму, и Ринт подхватил сестру на руки.

Она забилась в его объятиях, яростно уставившись на дерево:

– Ах ты, убийца! Олар Этил, услышь меня! Я тебя проклинаю! Во имя невинного, я проклинаю тебя! Во имя крови, которую ты забрала у меня, проклинаю!

Ринт оттащил ее назад, бросив злобный взгляд на Вилла и Галака.

– Заверните тело и закиньте его на лошадь! Нужно уходить!

Ферен отчаянно сопротивлялась, глубоко вонзая ногти в предплечья брата. Внезапно он вспомнил, как точно так же она билась в слепой ярости в детстве и как ему приходилось держать сестренку, пока ее злость не иссякала. Сейчас Ферен царапала и кусала его, повергая в ужас. Из горла Ринта вырвался вопль, полный тоски обо всем, что ушло, и о том, что осталось прежним.

Услышав крик брата, она вдруг замерла, а затем вывернулась из его рук и крепко обняла. Ринт почувствовал ее силу и собственную слабость.

– Но где же голова сержанта? – почти в панике воскликнул Вилл.

– Ее больше нет! – бросила Ферен.

Брат и сестра крепко сжимали друг друга в объятиях, и Ринт внезапно понял, что они обречены, что их жизнь навсегда привязана к этому мгновению, к этому проклятому холму и призрачным деревьям, к безголовому телу невинной жертвы. Впереди их ждал лишь нескончаемый поток крови и убийств. Он видел пожары и ощущал едкий вкус дыма.

Ринт услышал, как Вилл и Галак несут тело сержанта к лошади. Вилл выругался, заметив, что лошадь еще не оседлана.

– Положи его, Галак! Положи, тебе говорят!

Ферен высвободилась из объятий Ринта. Он стоял, опустив руки, будто у него отобрали саму жизнь и осталась лишь пустая смерть, тупо глядя, как сестра, спотыкаясь, идет к своему мечу. Выдернув клинок из земли, она убрала его в ножны. Движения Ферен были лихорадочными, как у женщины, которая знает, что на нее устремлен чей-то взгляд, но не восхищенный, а хладнокровно-голодный. Вновь увидев ее такой, Ринт ощутил боль в груди.

Когда Ферен нашла своего мужа – вернее, его мертвое тело, в которое он превратился в результате бесполезной и жалкой попытки сбежать от бремени горя, – когда он попросту бросил ее одну, глядя широко раскрытыми глазами в пустоту и беззвучно крича разинутым ртом о собственной трусости, она двигалась точно так же, как и сейчас, сосредоточившись исключительно на поставленной задаче.

Ринт почувствовал, как по его заросшим щетиной щекам текут слезы.

Что-то вылетело из черной кроны дерева и с глухим ударом приземлилось у самых ног Ринта. Он увидел глиняную фигурку, скользкую от свежей крови. Из непроницаемого сплетения ветвей над его головой послышался тихий смех.

Ринт выпрямился. Вилл и Галак оседлали лошадь и взвалили на нее труп, после чего пропустили под конским брюхом кожаные ремни, привязали к ним руки и ноги Раскана шнурками от подаренных повелителем Драконусом мокасин и крепко затянули узлы.

Ринт уставился на неровно сношенную кожу на подошвах сержанта.

«Совсем как прежде на его сапогах».

– Ферен, – сказал он, – уведи их вниз.

– А как же ты, Ринт?

– Забери их, сестренка. Я надолго не задержусь.

Она подошла ближе, широко распахнув от страха глаза:

– Что ты задумал?

– Да так, кое-какую ерунду.

Похоже, изучив выражение его лица, Ферен успокоилась. Повернувшись, она поспешила к товарищам.

Подойдя к своей лошади, Ринт пошарил в седельных сумках. Когда его друзья уехали – Вилл вел в поводу лошадь Раскана со страшным грузом, – Ринт достал флягу с маслом. Теперь остаток пути им придется обходиться сухими точильными камнями, заботясь, чтобы лезвия не ржавели и не тупились, но ничего, как-нибудь переживут.

Он направился к дереву, собирая по пути ветки, траву и сухие листья.

– Я знаю, – сказал Ринт, складывая все это у подножия дерева. – Я знаю, Олар Этил, что всего лишь отправляю тебя обратно в пламя. И вряд ли огонь причинит боль такой ведьме, как ты. – Он выплеснул масло на ствол, опорожнив флягу. – Если только… желание, что стоит за огнем, не обладает властью. Полагаю, так оно и есть. Думаю, именно поэтому поджог дома грабителями считается преступлением, публичным оскорблением. Смерть через сожжение; злобные руки, предающие жизнь огню, – наверняка это что-то значит. Думаю, подобное действо пятнает сам огонь.

Достав коробочку с трутом, Ринт нашел угли, которые собрал утром из костра.

– Я делаю это, желая причинить тебе боль, Олар Этил. И хочу, чтобы это что-то значило.

Ринт положил угли под толстый пучок спутанной травы, глядя, как поднимается дым, а затем, когда вспыхнули язычки пламени, отступил назад.

Огонь быстро распространился, найдя масло. Пламя, подобно змее, поползло вдоль ствола. Вспыхнули самые нижние ветки с гнездами из черного лишайника.

Ринт попятился от жара, глядя, как огонь перепрыгивает с ветки на ветку, взбираясь все выше. Потом занялись ветви соседних деревьев, послышался нарастающий рев пламени.

Когда ведьма начала кричать, Ринт вернулся к лошади, забрался в седло и уехал.

Вопли преследовали его до самого подножия холма.

Ферен уставилась на пылающие деревья. Она слышала отчаянные крики ведьмы, но они вызывали у нее лишь улыбку.

Когда появился Ринт, они все вместе развернулись и направились обратно через селение.

На этот раз азатанаи вышли из домов, глядя на огненную стену на вершине холма и поднимавшийся над ней серый дым. Повернувшись, они посмотрели вслед проезжающим пограничникам, но промолчали.

Ферен одаривала улыбкой каждого, кто обращал к ней свое лицо.

Отец и сын ехали рядом, почти не разговаривая. Вскоре после полудня Драконус внезапно натянул поводья и, повернувшись в