Операция «Бум и буль-буль!» - Алессандро Гатти

Придворный паж подал королеве Джеминии подушку, на которой лежала корона монархов Листвянки.

Лицо у королевы было белее, чем снег в горах. Она дрожащими руками взяла с подушки бесценную корону, наделявшую властью над городом любого, кто её надевал. Тиллок окинул королеву презрительным взглядом и потом с тем же презрением обвёл глазами листвянчан, стоявших внизу, на площади перед балконом. Он как будто хотел сказать: «Посмели выгнать меня из города?! Хорошо! А теперь я вернулся и стану вашим королём!»

Едва слышным голосом королева начала произносить слова коронационного обряда:

– Возлагая эту вечную корону из нетленного жемчуга, объявляю тебя…

И тут ропот в толпе перерос в гул. Как трава на лугу во время ветра, листвянчане повернули головы в одну сторону.

В глубине площади показался знакомый силуэт Клинкуса Коры, который нёс в руках какой-то неведомый агрегат, а в плетёной сумке сидели Юки, Глина, Рилло и Красноуст. Мальчик спокойно шёл среди домов по дощатым настилам города. Тиллок с опущенными веками ждал, когда он почувствует корону на своей голове, но, словно разбуженный гулом толпы, вдруг широко раскрыл глаза.

– Что это? Что происходит? – бормотал он, ничего не понимая.

Народ на площади расступался, пропуская Клинкуса вперёд, а он, благодаря людей лёгкими поклонами, двигался к Королевскому дворцу.

– МИУК? – воскликнул взбешённый Тиллок. – Что здесь делает этот миук?

– Я полагаю, он пришёл, чтобы поставить тебя на место, мастер Тиллок, – улыбаясь, ответил советник Фалабас.

– Глупцы! – завопил узурпатор. – Безумцы! Вы только что обрекли на смерть Вечнодуб и вместе с ним весь лес! Кроты, живо ко мне этого миука!

Четыре Чёрных Крота прыгнули вниз с балкона и бросились к Клинкусу. Но он и бровью не повёл. Просто нажал на рычаг пульверизатора и выпустил струю сока недозрелой мушмулы. Звери замерли у его ног и, выпучив глаза, начали принюхиваться к воздуху.

Жах!

Вторая струя.

Кроты начали кашлять. А когда их обдало третьей струёй, они на всех скоростях бросились в ближайший переулок и скрылись из виду. Вся площадь взорвалась единым радостным криком. Только Тиллок стоял на балконе, раскрыв рот и не произнося ни слова, будто окаменел.

Лицо королевы Джеминии из белоснежного превратилось в гранатово-красное. Она всё ещё держала корону в руках… А потом резко положила её обратно на подушку и, устремив на Тиллока пылающий гневом взгляд, громко сказала:

– Так вот, мастер Тиллок, объявляю тебя… МЕРЗКИМ НЕГОДЯЕМ И ВЕЛИЧАЙШИМ ПРОХВОСТОМ! И приказываю жандармам арестовать тебя! Немедленно!

Жандармы не заставили себя ждать. Они тут же, на балконе Королевского дворца, взяли шантажиста под стражу, наставив на него семеномёты и надев на запястья крепкие наручники из ивовых прутьев.

– Отлично сработано! – одобрил Фалабас. – А теперь живо в Темницу Совы его!

Королева Джеминия возложила корону себе на голову и поприветствовала ликующих листвянчан. Но лицо её по-прежнему омрачала тень тревоги.

– Клинкус… Как наш Вечнодуб? Всё хорошо? – спросила она.

Клинкус помолчал, а потом посмотрел на Красноуста.

– Может, ты ответишь? – предложил он поэту. – У тебя лучше получается.

– С удовольствием, Кора, – ответил поэт с поклоном, а потом повернулся к королеве, и сказал, широко улыбаясь: – Ваше Величество, великий дуб, подаривший жизнь нашему лесу, спокойно отдыхает, и никто больше не терзает его могучие корни. А судя по тому, как бежала от него толпа Чёрных Кротов, они должны вернуться домой на далёкий запад примерно через пару часов… плюс-минус несколько минут!

Спустя несколько дней тёплым летним вечером листвянчане снова собрались большой толпой. Но на этот раз толпа была весёлой. Горожане спокойно сидели вокруг Вечнодуба, забыв о дурных мыслях и переживаниях за дерево. Одни, запрокинув голову, смотрели на листья, ставшие снова зелёными и здоровыми, другие не спускали глаз с поэта Мэрмина Красноуста, который забрался на небольшую сцену, устроенную меж могучих корней дуба, и читал согражданам лучшие отрывки из своего почти завершённого шедевра «Листвинида».

Красноуст закончил чтение витиеватым поклоном, и публика ответила ему громом оваций. Фалабас велел придворным пажам пройтись по рядам и раздать всем желающим по бокалу сока из недозрелой мушмулы. Нельзя сказать, что это был любимый напиток листвянчан, но после всего, что произошло, они были рады выпить немного сока под кроной спасённого этим соком дуба.

Атмосфера становилась всё более праздничной, когда…

Все, как по команде, подняли головы вверх, к самой вершине Вечнодуба. И Клинкус снова услышал тот странный шелестящий ветерок, который несколько дней назад налетел на деревья у водопада Шёпотов. Вечнодуб говорил!

Жители Листвянки притихли. На долгие, очень долгие минуты.

Клинкус встревоженно смотрел на Глину.

– Эй, – не выдержал он, – а почему ваши «зелёные уши» не лезут вверх, чтобы понять, что говорит Вечнодуб?

– Что ты, Клинкус? – ответила Глина и улыбнулась, как улыбаются маленькому ребёнку, задавшему очень глупый вопрос. – К чему сейчас «зелёные уши»? Любому листвянчанину понятно, что сказал Вечнодуб.

– И что же он сказал? – не понял миук.

– Он сказал: «Спасибо, друзья!», – воскликнула девочка.

Эти простые слова невероятно обрадовали листвянчан, и даже Клинкус, наконец, улыбнулся.

Прямо у его плеча тихо раскачивалась большая ветка могучего дуба, и мальчик, улучив момент, дружески похлопал по ней.

– Не за что, друг! – сказал он. – Зеленей на здоровье!

В этот момент непонятно откуда возникший Рилло быстро вскарабкался по Клинкусу и уселся ему на плечо. Он казался самой счастливой белкой на свете.

– Послушай, Кора, что я узнал! – радостно затараторил Рилло. – Королева, чтобы отметить спасение Вечнодуба и поражение Тиллока, велела приготовить изумительный летний ужин! Скоро поедим на славу!

– Да? И чего дадут вкусного? – заинтересовался Клинкус.

– Суп из помидор и базилика, кучу овощей на гриле, в том числе рулеты из баклажан и кабачки в ореховой панировке и на десерт торт из диких персиков с фаршированной черешней! – перечислил Рилло, блестя глазами.