У всех свои муравьи - Даниэль Глаттауэр

б) Чего бы австрийцам в это время года больше всего хотелось бы съесть? Ответ: ничего.

В стране перхтов[34]

Недавно были опубликованы результаты сделанного по заказу Брюсселя серьезного исследования, целью которого было охарактеризовать граждан девятнадцати европейских государств. Австрийки были признаны «наименее привлекательными», проще говоря, самыми скверными. Австрийцы заняли предпоследнее место сразу после бельгийцев. Любой, кто хотя бы раз видел по телевизору программу «Колесо миллионов»[35], посмотрит на результаты исследования другими глазами: австрийские мужчины тоже заслужили последнее место.

Так почему же австрийки показались исследователям столь непривлекательными? Прежде всего напрашиваются уклончивые объяснения: мол, они много едят и мало двигаются. Это отражается на лицах и бетонирует их фигуры. Они предпочитают одеваться в удобную одежду. В итоге многие ходят в спортивных костюмах и легинсах. Они завивают волосы мелкими локонами, красятся в блондинок, подстригаются нерегулярно, бывает, что по нескольку дней не моют волосы, а их выпадение маскируют разными непригодными для этого средствами. Второй вариант: жительницы Австрии по природе некрасивы. К такому удручающему заключению еще в восемнадцатом веке пришел Дэвид Юм: «Сколь бы ни была страна приятна взору в своей первозданной дикости, ее жители… предстают отвратительными созданиями. Наружность их оставляет самое шокирующее впечатление из тех, какие мне довелось испытать»[36]. Юм высказал мнение только о жителях Штирии. Оставшаяся часть Австрии ожидаемо отреагировала в духе общенациональной солидарности. А теперь и подавно!

Мы не любим говорить о работе (достаточно уже того, что мы на нее ходим), но коллега Ф. нас все-таки вынудил.

На этот раз история связана с директором магистрата Вены и ставит обычные в таких случаях краткие вопросы по существу, на которые следуют как обычно длинные ответы в деловом духе, из-за которых у нас (коллег по комнате) обычно возникают продолжительные паузы, необходимые для их конструктивного осмысления. В одну из таких пауз произошел довольно редкий и весьма эмоциональный инцидент, связанный с дознанием: коллегу Ф. потянуло зевнуть. Сделать это беззвучно у него не получилось. Начав со звука «ууу», он прошелся по всем сонантам и перегласовкам. Коллега Ф. понимал, какой сигнал он этим самым послал своему соратнику, который в тот момент держал речь, и поспешил защититься: «Прошу прощения, это, само собой, не относится к вашему выступлению». – «Тогда к чему?» – «Я ужасно устал. (Обладающие тонким слухом сослуживцы замерли в ожидании более подробных обоснований.) Сегодня в полшестого меня поднял дрозд».

В магистрате царит довольно демократичная атмосфера, и любой вправе сменить тему. Но нам захотелось разобраться. И вот что нам поведал коллега Ф. с ошеломляющей откровенностью: «Чтобы нас не тревожил шум с улиц, мы с женой поставили кровати ближе к окнам, выходящим на тихий внутренний дворик. А там по утрам щебечет дрозд. Его пение пронзает до костей. И как назло поблизости нет работающего бурильного пневмомолотка, который бы заглушил его голос». Природа бывает немилосердна.

Роберт всегда любил слушать уличных музыкантов. Хотя скрипки он бы вычеркнул из списка без зазрения совести. И тот, кто в течение часа трижды сыграет мелодию Майка Хаммера[37], может засунуть себе свой саксофон в… Зато студенток вокальных отделений, исполняющих под магнитофонное сопровождение «Аве Марию», Роберт был готов тут же удочерить и вдобавок оплатить их обучение джазу.

Иное дело – южноамериканцы, которые травмировали душу нашего героя. В городе работала труппа музыкантов из Боливии, которые явно вознамерились сжить Роберта со света. Он увидел их первый раз в Вене на Кертнерштрассе: пять веселых парней со свирелями в пестрых пончо и с длиннющими, едва ли не до земли, волосами (больше поражала не собственно длина волос, сколько малый рост этих людей). Через день Роберт пережил в Граце свой первый боливианский дежавю. Они с ухмылкой поджидали его на рыночной площади. Потом он встречал их в Париже, Зальцбурге и (спустя всего три часа после приезда) в Линце. И всякий раз они ему радушно улыбались, чего не скажешь о Роберте. В Риме Роберта впервые охватил страх. После того как он с ужасом обнаружил их в Праге на Карловом мосту, ему стало казаться, что группа поселилась и у него в спальне.

А недавно ему приснился кошмарный сон: сначала пять одинаковых, потом неожиданно сотня разных латиноамериканских оркестров со свирелями в его честь давали гигантский боливианский концерт под открытым небом.

В США люди уже могут разводиться по интернету. В Австрии до этого дело еще не дошло. Но если такое когда-либо случится, то будет происходить примерно следующим образом: «Дорогой Берти, мы женаты уже семнадцать лет. Это было прекрасное время, особенно три первых месяца. Ты помнишь? Но мне кажется, с тех пор мы немного отдалились друг от друга. Да и дети подросли. А на прогулку ты все равно больше предпочитаешь ходить с грелкой».

Итак, ближе к делу: в почтовом ящике ты найдешь документ под названием Ade_bert. Кликни по нему два раза, чтобы стало ясно, о чем речь. Тебе нужно лишь выбрать пункт «по взаимному согласию» и нажать на «Enter». Дело сделано. Теперь открой документ Ade_kind. Это о праве разведенного супруга навещать детей. Кликни «По соглашению». Ade_gut касается нашего имущества. Можешь кликать не глядя. Тебе достаются CD, я забираю книги. Ade_notar пропускаешь и посылаешь файлы мне. Теперь открой Ade_baba. В нем ты увидишь две кнопки – «Отменить» и «ОК». Можешь не ломать голову попусту! Кликай по «ОК», и мы окончательно в разводе.

Надеюсь, я не отняла у тебя много времени. Твоя Урзи.

PS: Мы можем остаться друзьями, правда? :-)

«Не, не име'м» (I)

Австрийское гостеприимство незыблемо. В жирные годы, когда в летние месяцы вся Германия накрывала своими телами пригодные для купания озера, хозяева гостиниц пустили в дело естественные оборонительные силы. Основной посыл таков: «Если вам у нас что-то не подходит, то сидите дома».

Ну а поскольку таблички «Свободные номера» оттеснили на второй план разные объявления второстепенного значения, владельцы гостиниц и ресторанов во многих местах стали реагировать смесью задетой гордости и замучившей всех скукой. Персонал гостиниц и туристических баз блистал при этом немногословными репликами, долженствующими риторически выражать нежелание что-либо делать. Основной мыслью и высшей заповедью, чаще всего звучавшей в обращении с туристами в разгар летнего сезона в этом году, было: «Не име́м» (на штирийском диалекте «ни́меам», на каринтском «немаам!»)[38]. Обычная сцена: