Вы замужем за психопатом? - Надин Бисмют

– У меня ужасное настроение!

Розали наконец очнулась от мечтаний.

– И у меня тоже.

– А знаешь, что меня больше всего убивает?

– Что?

– Даже если бы сейчас Николя приполз ко мне обратно и сообщил, что у него ничего не вышло с этой самой Сандриной, даже если бы он умолял меня вернуться к нему, даже если бы он сделал мне предложение, он мне уже больше не нужен. Я его больше не люблю.

– Ну вот и хорошо!

– Как раз-таки наоборот. Я чувствую себя опустошенной. По крайней мере, боль и ярость заполняют пустоту.

Поколебавшись несколько секунд, Розали наконец решилась:

– Ты, конечно же… да, я полагаю… хотела бы завести кого-то другого?

Потому что возникал вопрос: учитывая, что Бенедикта как-то по-новому стала выщипывать себе брови, не означало ли это надежду на новую встречу? Розали не была уверена, должна ли она была, как подруга, имеющая сторонний и доброжелательный взгляд, сказать ей что-то по поводу бровей. Конечно, Бенедикте бы явно не повредило узнать, что она себя просто обезобразила. Но Розали боялась, что ее подруга может рассердиться и что в результате она будет вынуждена – в том темпе, как разворачивались события, – коротать субботние вечера в полном одиночестве, а ведь такое может продолжаться до конца ее дней. И поэтому она повторила, стараясь сказать более отчетливо:

– Ты еще найдешь себе парня!

– Ну да, – согласилась Бенедикта. – И ты тоже найдешь. Скоро, очень скоро появится тот, кто без памяти в тебя втрескается.

Розали помрачнела:

– Но хочу ли я этого? Знаешь, что написал Буковски[4]: «Любовь высыхает быстрее, чем сперма». Может быть, лучше нам здраво посмотреть на жизнь, пусть на душе и тревожно?

Бенедикта засунула два пальца в глубь рта.

– Бр-р-р! Меня тошнит от этого Буковски. Когда я знакомлюсь с парнем, который тащится от Буковски, всегда выясняется, что он – тяжелый шиз, да еще и с немытой головой вдобавок.

– Что правда, то правда, – согласилась Розали. – Это всегда проблемные парни!

– Проблемные парни! – повторила Бенедикта. – Как «масло масляное» звучит.

Розали улыбнулась этому замечанию, а потом рассмеялась во весь голос, поскольку Бенедикта заново захрюкала, и это ее хрюканье звучало очень выразительно. В очереди несколько человек, на лица которых упал желтый свет уличных фонарей, повернулись, чтобы взглянуть на них, и подруги загоготали еще громче, поскольку теперь, когда все абсолютно уставились на них, им хотелось, чтобы так было и дальше. Но потом любопытные отвернулись и продолжили свои разговоры. Розали и Бенедикта постепенно успокоились.

– У меня тушь-то не потекла? – спросила Розали.

Бенедикта уверила ее, что все в порядке, но Розали усомнилась, потому что, пока та отвечала, ее подруга, вместо того чтобы внимательно посмотреть на ее ресницы, уставилась на четверку парней, которые только что пристроились к очереди, и самый крепкий из них был не кто иной, как тот самый Жан-Филипп, который три месяца до этого, в наивысший момент их интимной связи, выкрикнул: «О, Валери! Вал!» При этом Розали сразу забыла о своем макияже, и на то были основания: на дне ее сумки, которую она тщательно прижимала под мышкой, она услышала вибрирующий звук мобильного телефона, и это в свою очередь вызвало в ней цепную реакцию. Она пришла в волнение. «Кто мог звонить мне в столь поздний час?» – думала она, в то время, как ее пальцы с обкусанными ногтями поспешно тянулись к застежке-молнии. Само собой разумеется, выбор был небольшой, поэтому она задрожала от волнения, внутренне радуясь, что не поддалась соблазну оставить сообщение на автоответчике Тьерри в прошлый четверг под предлогом, что на ее адрес приходят письма, которые адресованы ему, и что – почему бы и нет, раз так вышло – не сходить ли им вместе попить кофейку, ведь они столько времени не виделись. Поразмыслив хорошенько и взвесив все за и против, Розали пришла к следующему выводу: правильнее было бы не теребить Тьерри и дождаться, когда он запросится к ней сам, что в любом случае должно произойти очень скоро. Поскольку ясно, что за прошедшие четыре месяца у него было достаточно времени для разнообразных похождений и он уже попробовал все, о чем мечтал, это должно было подвести его сознание к выводу, что ту духовную близость с Розали, которая сформировалась в результате трех лет их совместной жизни, заменить было нечем, и она, эта бесценная близость, должна была прекрасным образом компенсировать тот самый «затор», с которым (Розали много по этому поводу прочитала в Интернете) сталкиваются от 40 до 75 процентов женщин. Значит, это звонил Тьерри. Он возвращался с вечеринки. Конечно, он был в легком подпитии, и это снимало с него все комплексы и отправляло его к самому глубинному желанию: вновь обрести ее, умолить о прощении, а она должна его понять и благословить. Розали порылась в сумке: она наткнулась на коробочку с блеском для губ, проверила связку ключей, прикоснулась к флакончику капель для контактных линз, а также нащупала свалявшиеся в комочки старые бумажные носовые платки. И наконец, достала телефон. Вот и конец всем ее страданиям! Прощайте, все эти туповатые Норманы, бросавшие ее посреди улицы в четыре часа утра. Прощайте, очереди, прощай, здравомыслие, порождающее тревогу, прощайте, циничные шуточки насчет проблемных парней. Все это, если хорошенько подумать, было ей чуждо, а что касается Бенедикты, то та легко найдет себе другую подругу для ночных походов в бар X. А Розали больше нравится лососина в фольге, и гамак, и даже, в крайнем случае, боль в шейном позвонке.

Она вытащила телефон из своей сумки, открыла его и прижала к уху:

– Алло?

От волнения у нее сперло дыхание и заалели щеки. Бенедикта вопросительно посмотрела на нее, не забыв при этом поправить на своей шее застежку серебряной цепочки. В течение нескольких секунд Розали таращила глаза, глядя на тротуар.

– Это пройдет, – сказала она наконец в телефон. – Нет, нет. Никакая ты не идиотка. У тебя элементарная ломка. Это так же, как бросить курить. Особенно тяжело бывает в первые недели.

Потом она замолкла и были слышны только ее «хм» и «да». Она закончила разговор и покачала головой: Женевьева, к которой они ходили на ужин, пребывала в слезах. Бедняга не могла уснуть после их ухода, в результате она села на велосипед и прямо в домашнем халате помчалась в ресторан в центр города, где официантом работал ее Матье. И все это ради того, чтобы узнать, что он больше там не работает.

– Мудак, – ответила непоколебимая Бенедикта, а потом добавила в задумчивости: – Но на велосипеде в халате – это круто! Просто отпад!

Прежде чем засунуть свой мобильник обратно в сумку, Розали проверила время на светящемся экране. В ее груди застрял глубокий выдох. Был почти час ночи, и ей казалось, что это лето не кончится никогда.