Откровения пилота люфтваффе. Немецкая эскадрилья на Западном фронте. 1939-1945 - Гюнтер Бломертц

Часть четвертая. Атака врага. При приближении врага нужно предвидеть возможные агрессивные намерения с его стороны. При быстром приближении необходимо изменить курс по направлению к земле. Младшие пилоты должны доложить по рации по следующей форме: «Пожалуйста, господин командир подразделения, можно я пойду домой?»

Часть пятая. Критические ситуации. Сбитые пилоты собираются на земле и препровождаются домой старшим по званию. При таких обстоятельствах движение по территории и пение производится строго в соответствии с руководством по подготовке пехоты. При приближении к дороге первого, второго или третьего класса старший по званию должен построить пилотов в маршевую колонну и отвести их в укрытие с песнями о родине.

Мы с хохотом стали забираться в свои самолеты. Причем некоторые из нас в соответствии с приказом «ЛДв-217». Жесткая скорлупа вокруг нас была разрушена.

«Бомбардировщики направляются к устью Шельды. Высота семь тысяч метров».

Шестьдесят моторов взревели на поле аэродрома, и пришел приказ на взлет.

Рассредоточенные позиции четырех эскадрилий располагались в форме квадрата, поэтому траектории их взлетов пересекались. Это неизбежное пересечение представляло собой огромную опасность, поскольку, находясь в центре поля с задранным носом машины, невозможно было видеть противоположную сторону, а столкновение во время взлета обычно приводило к фатальному исходу. Поэтому мы ждали красную сигнальную ракету, которая дала бы нам четкий сигнал, что звено, находившееся напротив нас, вылетело.

Когда первые машины пронеслись у нас над головой и красная ракета взмыла в небо, мы рванули рычаги газа на себя и сорвались с места, двигаясь всего в нескольких метрах друг от друга. Самолет весом в восемьдесят центнеров тяжело оторвался от земли. Спидометр показывал сто восемьдесят километров.

Что-то скользнуло нам навстречу откуда-то слева. Я услышал в наушниках приглушенное сообщение, затем увидел яркую вспышку, но еще нельзя было оглядываться назад. Хотя, набирая высоту, я заметил, что одного из соседей в нашем строю уже не было. Огибая огромное поле аэродрома, я разглядел грибок дыма и пылающие обломки. Это означало, что столкновение все-таки произошло, но мне удалось при виде этой картины подавить в себе волнение. С каждой минутой я относился к происходившему все более равнодушно. Кто знает, не сбили бы этих двух пилотов через час во время воздушного боя? Но ракетницу нужно было дать в руки людям, которые более ответственно относились к своим обязанностям.

Внизу, чуть сзади, я увидел одинокий самолет, поднимавшийся к нам. Георг, подумал я… но, конечно, Kommandeur запретил ему вылетать.

Мы быстро поднялись на семь тысяч метров. Бельгия и Северная Франция уже остались позади. Строй из шестидесяти германских истребителей летел навстречу бою – необычное и прекрасное зрелище.

Наземная станция передавала новые инструкции. Очевидно, враг уже взял обратный курс и находился сейчас над Флашингом.

«Отбой! Возвращайтесь на аэродром!» – услышали мы в наушниках через несколько секунд, но тут же наземная станция передала: «Не поддаваться на провокации! Говорит штаб. Томми передают дезинформацию. Лететь на Флашинг».

Английский передатчик работал на нашей частоте. Радист отдавал вводящие в заблуждение приказы, отлично имитируя голос диспетчера на нашей наземной станции.

«Нет, это ваш штаб, пилоты! – снова крикнул тот же самый парень. – Приказ командиру. Лететь на Гарден-Фенс и направляться на Гавану!»

Эти ребята знали даже наш секретный код для приказов на приземление. И все-таки голос принадлежал не нашему диспетчеру. В целом британская разведка работала превосходно, зная наших пилотов по именам, их возраст, сколько у них было сбитых самолетов на счету, когда их повышали в званиях.

«Подняться на восемь тысяч метров! Бомбардировщики сейчас над центром Ла-Манша».

Сообщение было неверным. Неприятель засек наши радионавигационные точки и организовал искусственное эхо, сбросив полоски фольги.

– Вот они, прямо впереди! – отрывисто крикнул кто-то в наушники.

Да, именно там вражеские самолеты и летели. На высоте шесть тысяч метров над берегом. Вот они, короткие толстые объекты, висевшие в небе. Четырехмоторные бомбардировщики – «Боинги»! И огромное количество маленьких точек над ними. «Спитфайры» и «Тандерболты»[6] – всего около семисот.

Наш конструктор, один из многих, кто пытался экспериментально выработать способы борьбы с этими грозными четырехмоторными бомбардировщиками, увидел их первым. На этот раз он подвесил бомбу под брюхом своего самолета и собирался сбросить ее с помощью проволоки.

Сейчас он летит впереди, чтобы испытать свое новое изобретение. Выбрав ведущую машину, пилот поднимается над ней метров на двести и сбрасывает свою бомбу прямо на монстра.

Но его сбивают. Он летит вниз, а взорвавшийся «Боинг» вслед за ним – бомба сработала.

Теперь мы сами в гуще врагов. Полный газ и наводка на цель!

Темная громада со знаками американских ВВС висит в небе передо мной.

– Я должен сбить его, должен сбить, – твержу я себе, а потом: – Только бы не сбили меня! Только бы не сбили! Не вижу ни одного вражеского выстрела. Наверное, ты в первый раз увидишь его, когда в тебя попадут!

Красные вспышки моей пулеметной очереди врезаются в тело бомбардировщика и разрывают его. Я надеюсь, что стрелок убит. Если бы только я мог попасть в пилота!

Это мое самое сокровенное желание.

Колосс, к которому я приближаюсь сзади, становится все больше, пока не нависает надо мной гигантской массой в каких-то пятидесяти метрах! Попав в образовавшуюся за ним зону низкого давления, мой самолетик трясется, словно детский воздушный шарик. Но мои орудия стреляют всякий раз, когда черный гроб оказывается в поле моего зрения.

Вот он! Бомбардировщик кренится, затем приходит в ярость, как раненый великан. Пилот, возможно, убит.

Медленно и неуклюже гигантский самолет клюет носом вниз, затем входит в штопор. Траектория его падения становится все круче, вращение все быстрее. Я насчитываю семь парашютов.

Теперь передо мной следующий бомбардировщик. Ты так возбужден, что, если бы сражение не грозило смертельной опасностью, его можно было бы посчитать спортом. Ты уже почти не можешь обходиться без него, без сладостной боли от участия в погоне! Теперь огонь по его моторам! Один из них уже загорелся. За ним тянется грязно-желтый шлейф дыма.

Истребители ныряют вниз на свою добычу со всех сторон, напоминая зверей, топчущих своими копытами женщин и детей.

Теперь покончим с этим!

Другие моторы тоже начинают гореть. Вдруг откуда-то появляется наш самолет и летит прямо на мою линию огня. Я на мгновение перестаю стрелять, и он проносится мимо.