Одной ногой в могиле - Джанин Фрост

— Жить? Какая чудная идея! Попробую.

— Приятно снова тебя видеть, Кошка!

Слова Дона были приветливы, но в голосе чувствоваласьскрытая насмешка. Я первый день вышла на работу после принудительногодвухнедельного отпуска и действительно радовалась возвращению. Все это время япровела, вынося себе приговор за смерть Дэйва, либо тоскуя о Кости. Почему-томне казалось, что он так и живет в пещере, ожидая моего возвращения.Нелогичное, необоснованное и, как выяснилось позднее, ложное представление. Егозапах даже для моего усовершенствованного чутья был так слаб, что, можносказать, отсутствовал, — Кости давно ушел из пещеры.

Итак, обратно к жизни, полной опасностей? Да, мне этонравилось!

— Ты кое-чего не знаешь, — продолжал Дон. —Было решено не говорить все сразу, но теперь пора.

— О чем? — В короткой фразе звенел лед. — Что«ваше хитроумие» решило скрыть от меня?

Он нахмурился:

— Не язви. Я принимал решение, основываясь наинформации, которая в то время была актуальной. Поскольку ты сама страдала отчувства вины, не стоит осуждать других.

Ого! Он оправдывался, а это не сулило ничего хорошего.

— О'кей! Оставим это. Чего же я не знаю?

— После гибели Дэйва ты, понятное дело, была врастрепанных чувствах, и я дал тебе отдохнуть. На четвертый день твоего отпускамне позвонили из службы защиты свидетелей и сказали, что Дэнни Мильтон пропал.

— Что-что?! — Я подскочила и ударила кулаком постолу. Все бумаги и вещи шефа подпрыгнули. — Как вы могли не сообщить мне?Из-за этого сопляка я не убила Лазауруса и приняла решение, погубившее Дэйва!

Дон спокойно разглядывал меня:

— Именно потому, как ты реагируешь сейчас, я тебе и несообщал. Дэйв был солдатом и до встречи с тобой, Кэт. Он знал, на что идет.Отрицая это, ты принижаешь его.

— Оставьте проповедь на воскресенье, пастор! —огрызнулась я. — Известия о нем были? Тело или что? Как он вообщеумудрился пропасть через четыре дня после нашего отлета из Огайо? Он что, неперебрался в безопасное место, которое ему указали?

— Мы отправили его самолетом в Чикаго и поместили вбольницу под охраной. Честно говоря, мы не знаем, как это случилось. Тэйт потомлично побывал на месте происшествия и ничего не раскопал. С тех пор ДэнниМильтона не видно и не слышно.

— Это вампир, — мгновенно решила я. — Тольковампир мог с такой легкостью войти и выйти, не потревожив охрану. Возможно,задурил им мозги, и они забыли, что видели. Но что-то должно было остаться!Вампиры всегда оставляют ключ — для них это как визитная карточка. Я еду вбольницу!

— Нет, не едешь! Мы все обыскали и сфотографировали.Дело сейчас не в этом, а в том, что, если Дэнни еще жив, он представляет рискдля нашей системы безопасности. Ты говорила при нем хоть что-то, что можноиспользовать против тебя? Даже учитывая его «подправленные» воспоминания?

Мои мысли сосредоточились на способе похищения Дэнни. Долженбыть ключ, Тэйт его просто не нашел.

— Дайте мне просмотреть снимки. Затем я подумаю и наэту тему.

Дон раздраженно буркнул:

— Снимки я тебе дам и даже больше. У нас собрано все,что было на месте, вплоть до пластыря. Я прикажу доставить материалы в твойкабинет. Можешь копаться в них, сколько влезет. Но когда закончишь, скажи мне,знает ли Дэнни что-то важное или опасное.

Я грубо фыркнула:

— Будет сделано, шеф!

Через полчаса я перебирала снимки больничной палаты. Доноказался прав: все выглядело чисто. Даже игла капельницы, выдернутой из рукиДэнни, невинно лежала на постели, словно дожидаясь новой вены. Ни следов ног,ни отпечатков пальцев, ни крови, ни влажных пятен; даже простыня не помята.Молекулярная транспортация оставила бы не больше беспорядка. Может, так оно ибыло. Или Дэнни превратили в энергетический луч и излучили оттуда. Пожалуй,надо сказать об этом Дону, чтобы полюбоваться на выражение его лица.

Потратив час на фотографии, я перешла к небольшой коробке,где были сложены вещи персонала и медицинские принадлежности. Пара ботинок,даже шнурки не потерты. Одежда, белье, носки, крем для бритья (я выдавиланемного на стол — крем как крем), ватные шарики, бинты и иглы шприцов,аккуратно накрытые колпачками, смятые бумажные полотенца, часы…

Перед глазами пошли круги. Рука, протянутая к часам, тактряслась, что я дважды промахнулась, прежде чем сумела их взять. Сердцеколотилось; полуобморочное состояние. Я знала эти часы. Еще бы! Когда-то онибыли моими.

Любой другой человек увидел бы обычные старые наручные часы,недорогие и без украшений. Их мог носить кто угодно — и мужчина, и женщина.Никакого блеска, чтобы не привлекать внимание. Зато имелось одно нестандартноеприспособление: стоило нажать сбоку едва заметную кнопочку, и включалсяпейджер, действующий на небольшом расстоянии и передающий только гудок. Однаждыэта кнопочка спасла мне жизнь, а часы я в последний раз видела, когда сняла ихс руки и положила на записку, которую оставила Кости.

Если бы Дон не снял меня с работы именно в этот раз, вЧикаго поехала бы я, а не Тэйт. Кости, считай, оставил мне свой телефонныйномер: пейджер действовал в радиусе всего пяти миль. Он был так близко и ждал,что я приду и нажму кнопку.

Я так стиснула часики, что они врезались мне в ладонь. КакКости узнал о Дэнни и что произошло? В любом случае он действовал быстро истолько лет спустя дотянулся до меня. Жаль, что сообщение дошло поздно.

Горькая ирония заставила меня расхохотаться. Так Дон меня изастал: на полу, задыхающуюся от горького смеха. Он осторожно разглядывал меня,остановившись поближе к двери:

— Что тебя так рассмешило?

— О, вы были правы, — выдавила я. — Здесьничего нет. Никакого ключа. Но о Дэнни Мильтоне можете больше не беспокоиться.Поверьте, этот человек мертв.

— О каком вампире идет речь? — спросила я,забираясь в фургон.

Обычно парни не заезжали ко мне домой, если у меня кто-тобыл. Когда Тэйт позвонил и сказал, что они уже выехали, пришлось извиниться передНоем, с которым мы планировали вместе поужинать. Еще один вечер пропал. Я непонимала, почему он до сих пор меня не бросил.

— Вероятно, молодой, если их не двое, — ответилТэйт.

Он держался со мной натянуто с того времени, как появилсяНой. Я не знала, что вызвало такую перемену, но холодность можно и перетерпеть.

Мы больше не разговаривали, пока не остановились у клуба.Даже сквозь ритм музыки я слышала внутри биение сердец. Многих.

— Почему посетителей не эвакуировали?