Созидательный реванш - Юрий Поляков

«Золотой Дельвиг» пошел в народ

— Юрий Михайлович, премий-то разных много, но вы упрямо идете собственным путем. В чем ноу-хау?

— В последнее время «Литературная газета» активно критиковала наши уже раскрученные на федеральном уровне премии, такие как «Большая книга», «Букер», «Национальный бестселлер». За что? Да ровно за то, что там вращается один и тот же круг писателей. Почти не представлена губерния, глубинка. Совсем нет авторов, пишущих на языках народов России (что людей страшно обижает). К тому же эти премии очень однородны в жанровом плане — их дают либо за стихи, либо за роман. А литературной эссеистики, критики, детской литературы будто бы и нет. И когда я спрашивал у организаторов: ну почему вы не пускаете губернию, — они мне отвечали: ну такая литературная ситуация, что по-другому и нельзя. А я доказал, что можно!

— Ну да, это необычно, что первый приз берет дагестанский поэт Магомед Ахмедов, причем не только за стихи последних лет, но и за переводы классиков на аварский язык…

— Совершенно верно, географические просторы «Дельвига» не ограничиваются Москвой и Питером: у нас авторы из Владивостока, Екатеринбурга, Ярославля. Это раз. Во-вторых, премия дается литераторам самых разных жанров: Мария Семенова получила за историко-героический цикл о Волкодаве; Магомед Ахмедов, понятно, поэт; Юрий Кабанков — за поэзию и философскую эссеистику; Сергей Беляков — за научное исследование о Льве Гумилеве; Юрий Нечипоренко — это один из лучших детских писателей, и так далее.

— А качество литературы, говоря о провинциальном срезе, не хромает?

— Дело в том, что изначально к нам пришло свыше тысячи книг. Сначала они отбирались ридерами (чтецами-экспертами), чтобы отсеять явную графоманию. Потом включились члены жюри, составляя длинный и короткий списки. В жюри, кстати, вошли лауреаты прошлых «Дельвигов». Существенный момент: книги, представленные на премию, должны были быть написаны в последние два года. Но при выборе мы учитывали не только конкретную книгу, но и предыдущие заслуги. Почти все лауреаты прежде не входили в «премиальную номенклатуру» прочих литпремий и много лет работали практически незамеченными профсообществом… Вы будете смеяться, но для Марии Семеновой (один из самых популярных авторов в жанре фэнтези) «Дельвиг» стал первой премией. То же самое Магомед Ахмедов: крупнейший аварский поэт, поэтическое знамя Дагестана, ученик и преемник Гамзатова — и у него нет федеральных премий. То же самое у Юрия Нечипоренко. Юрий Кабанков — вообще властитель дум Сибири и Дальнего Востока… Так что с качеством все нормально.

— А я вот смотрю на стихи Магомеда Ахмедова — они изначально написаны на аварском…

— Это же как раз прекрасно! Ахмедов при обсуждении «шел на равных» с одним национальным поэтом, но тот поэт пишет по-русски, а мы решили поощрить Ахмедова именно за национальный язык! А то, если посмотреть на «Большую книгу» или «Букера», складывается впечатление, что в России литература пишется только на русском языке. Это не так! У нас есть татарская, якутская литература. И эти авторы должны стоять на равных, не должны себя чувствовать «писателями второго сорта», иначе Российскую Федерацию постигнет судьба СССР! Так что у нас огромный резерв, огромный потенциал из национальных писателей, в отличие от «узников Букервальда», как я их называю. Не может не радовать и премиальный фонд — все первые получили по миллиону рублей, а молодые, например, по двести пятьдесят тысяч. А сумма тоже важна. Так, например, «Серебряного Дельвига» получил наш выдающийся германист Юрий Архипов, который перевел многие вещи Ремарка, Кафки. И он просто сказал, что теперь отложит мелкие заказы, которые приходилось брать, чтобы выжить, и сядет серьезно за серьезную книгу для ЖЗЛ о Ницше.

Известный писатель о том, нужны ли книги Пелевина и Улицкой в школе

— Чем вас не устраивают предлагаемые изменения?

— Прежде всего, меня не устраивает, что выпали из программы Лесков, Куприн, Рубцов, Вампилов. Кто пришел на освободившиеся скудные часы, отданные литературе? Пелевин с Улицкой, Василий Аксенов, Асар Эппель. Кто знает Асара Эппеля (прозаик, поэт, переводчик итальянской, англо-американской, немецкой, еврейской (идиш), польской литературы. — «Труд»)? Ну, я знаю, как главный редактор «Литературной газеты»… Но про большинство из вновь включаемых авторов совершенно невозможно сказать, будут ли их книги читать лет через десять-двадцать — они свою классичность еще не доказали. А еще важнее другое: все они тематически и мировоззренчески для молодого человека, чье гражданское, национальное, патриотическое, языковое сознание только формируется, не годятся. Например, «Generation P» Пелевина — проблемы, которые он там поднимает, включая расширение сознания при помощи наркотиков, — не те, которые надо навязывать школьникам. Жизнь и без того их навязывает, а мы еще литературой подстегиваем к ним интерес… Кстати, а куда девать обильный пелевинский матерок? Скандировать в классе хором? Для Улицкой одна из главных тем — метания человека, который собирается уезжать на историческую родину. Или проблема абортов. Или однополые браки — Улицкая целую серию книг на эту тему редактировала. Нам надо, чтобы в девятых-десятых классах молодые люди задумались о том, не пора ли «валить»? Наоборот, важно, чтобы молодые люди увидели свое место в России, задумались о том, что можно сделать для улучшения жизни здесь, на родине. Поймите, я не против Улицкой в принципе, хотя разве можно сравнить ее усредненный язык с богатством прозы Личутина или Конецкого! Разумеется, литература должна отражать жизнь и той части российского общества, которая сидит на чемоданах, но зачем мы навязываем эти муки самоидентификации школьнику? Мы хотим, чтобы в конце концов население страны свелось к обитателям московского Кремля?