Большой облом - Владимир Хачатуров

Лейтенант поднял трубку разволновавшегося телефона, послушал детектива, доложившего о предварительных итогах опроса граждан, проживающих на улице генерала Шкуро в связи с фактом злостного изнасилования средь бела дня неизвестным мужчиной гражданки Телешовой А. В., снимающей вместе с мужем дом № 15 по той же улице, зарегистрированной по адресу Екатеринбург, ул. маршала Тухачевского, 59, кв.12… Что-то в этом деле не устраивало Рябько, что-то с ним было не так. Ладно, разберется с макулатурой, выпьет кофейку и вплотную займется этим фактом полового разбоя. Насколько он себя знает, это что-то находится у него в памяти. Ничего, сосредоточится – вспомнит. Лейтенант отдал необходимые распоряжения, положил трубку и вернулся к бумагам. А там опять богомерзкие разборки между социал-демократическим большинством и педерастическим меньшинством из-за кафе-бара «Ильич». Ну и жук этот хозяин! Сколько раз просили его уточнить наконец, которого из Ильичей он имеет в виду, а он ни в какую. Еще бы, кто же станет рубить сук, на котором сидит и благоденствует? Бар вечно полон – не теми, так этими, – а если и перебьют посуду в пылу политических разногласий в вопросе сексуальной ориентации, страховые компании возместят убытки. Опять же хоть какое, но разнообразие: сегодня «Интернационал» поют правдивыми, исполненными решимости голосами, а завтра – сладкими и притворными – «Я люблю вас, Ольга» (подразумевая «Я хочу тебя, Олег») выводят…

Рябько принялся бегло просматривать протоколы и показания, временами медля над тем или иным, выбивающимся из традиционного суконного стиля пассажем.

Поверх текста, наискосок, красовалась размашистая резолюция заместителя Рябько, детектива первого класса Емельянчикова: «Трахай крокодилов и не кашляй!»

Рябько хмыкнул, призадумался ассоциативно и решил, что в деле неуловимого маньяка необходимо сменить вектор поиска. А поскольку дневное нападение маньяка на гражданку Телешову в избранный им вектор никаким боком не вписывается, значит, напал на нее какой-то посторонний псих…

Рябько встал и вышел в комнату детективов – светлое просторное помещение, тесно уставленное столами, стульями, автоматами кофе, колы и жевательных резинок. Ближайшим к нему оказался детектив второго класса Вячеслав Поребриков, увлеченно изучавший в маленьком зеркальце отражение густой поросли волос, буйно бьющих из ноздрей его объемистого носа и плавно переходящих в щегольские, начальством рекомендованные, усики.

– Слава, – окликнул его лейтенант, – ты чем занят?

– Я? – удивился Поребриков. – Оперативно-следственной деятельностью. А что?

– Да так, ничего. Мне показалось, в носу ковыряешься…

– Послушайте, лейтенант, – оскорблено вскочил детектив со стула, – давайте раз и навсегда условимся и определимся, где кончается мой личный нос и начинаются служебные усы, которые я вынужден под ним носить и всячески лелеять.

– O’key, я не возражаю, – поспешил замять тему Рябько. –

Только не сейчас. Сейчас, будь добр, смотайся на улицу Шкуро и под любым предлогом доставь сюда потерпевшую Телешову. Только постарайся, чтобы за вами ее благоверный не увязался… Вопросы?

– Могу я, в случае чего, задержать ее как важного свидетеля?

– Разве что другого выхода не будет…

Убрав зеркальце в ящик стола, детектив покинул помещение. Лейтенант подошел к автомату, нацедил пластиковый стаканчик кофе и вернулся к своей макулатуре. Однако мысль о маньяке опять увела прочь от рутины, прямиком к Ольге, с ее неразгаданными тайнами и невыясненными страхами.

Сыворотка правды, которую Рябько был просто вынужден тайком применить, подмешав ее в апельсиновый сок, только внесла еще больше путаницы в ситуацию. Откровенно говоря, такой ахинеи, какую плела прибалдевшая Ольга, ему еще слышать не доводилось. Если это правда, то, что же тогда считать бредом?

«– Кто на вас напал утром такого-то числа в вашем доме?

– Он… Я как раз ванну принимала, а он взял и напал. Размаял меня всю, размягчил, а потом как выключит горячую воду… Облом и кошмар!..

– Кто «он», Ольга Александровна? Вы знаете, как его зовут?

– Конечно, знаю. Добрый стих…

– Это его кличка? А его настоящее имя вам известно?

– Известно. Бабья блажь…

– Так это была женщина?

– Когда как, раз на раз не приходится…»

Кто-то освободил правое ухо лейтенанта от наушника и вкрадчивым голосом доложил, что потерпевшая Телешова доставлена. Рябько открыл глаза и, отчитав за фамильярность, похвалил за оперативность. Поребриков поник, расцвел и хотел, было, удалиться, однако в намерении своем не преуспел.

– Детектив Поребриков, – лейтенант был сух и официален, – доставьте эту аудиокассету нашему штатному психологу. Передайте ей от меня, что дело срочное и что я жду ее квалифицированного заключения не позже пятнадцати ноль-ноль сегодняшнего дня. Не забудьте взять расписку и зарегистрировать кассету. О выполнении доложите по телефону. Вопросы?

– Разрешите идти?

Лейтенант кивнул и воззрился на потерпевшую – пикантную дамочку лет тридцати с обесцвеченными волосами, густым шоколадным загаром и серыми поощряющими глазками навыкате. Зачем такую насиловать? – удивился он про себя. – Подмигнуть, что ли, лень? Действительно, извращенец и сволочь!..

Лейтенант выбрался из-за стола, представился, предупредительно отодвинул и придвинул стул, вернулся на свое место, выжидающе помолчал.

– Вы уже поймали его, товарищ лейтенант? – прерывающимся от волнения голосом полюбопытствовала потерпевшая Телешова.