Большой облом - Владимир Хачатуров

США. Штат Вирджиния. Лэнгли. Кабинет директора ЦРУ. Поздний вечер.

Директор Колл (собственно, Коллистер, но это держится в строжайшей тайне) Райен, несмотря на свой возраст, выглядит молодцом, знает об этом и лелеет это состояние в себе с помощью гольфа, тенниса, поло и молодой любовницы – сотрудницы библиотеки Конгресса, – которую содержит на собственные сбережения с номерного счета в одном из швейцарских банков. Имея профессиональную склонность к одновременному совершению нескольких, порою взаимоисключающих дел (например, по утрам, сидя в лимузине, доставляющем его на службу, он разом пьет кофе, читает свежую прессу, смотрит новости трех ведущих телекомпаний, разговаривает по телефону, пишет отчет президенту, контролирует, нет ли за ним слежки, надиктовывает в диктофон мемуары, задумывает рискованные операции и мысленно любуется их успешным завершением), сейчас он, можно сказать, взял небольшую передышку, ограничившись просмотром донесений, заточкой красного карандаша (которым он, бывший учитель из Абердина, Южная Дакота, имеет стойкую привычку исправлять в раппортах и донесениях грамматические, синтаксические и политические ошибки, оценивая авторов по стобальной шкале), поеданием ежевечернего клюквенного йогурта и прослушиванием фуг Баха, чья божественная музыка, по его собственному признанию (Колла Райена, а не Иоганна Себастьяна Баха), придает рутинным разведделам вселенской стереоскопичности. Вплетаясь в сложную полифонию клавесинного саунда примитивным глиссандо, раздаются позывные внутреннего переговорного устройства. Директор, не прерывая чтения, прослушивания, затачивания и подкрепления сил, щелкает соответствующим тумблером.

– К вам просится мистер Трегарт, сэр, – сообщает колоратурное сопрано его секретарши. – Он полагает, что это срочно…

– О’кей, я приму его.

Спустя восемь секунд в кабинет входит самый молодой из заместителей директора – Джим Трегарт. Если директор обладает мужественными чертами: римским носом, величественной седовласостью и строгим, как военная присяга, общим выражением лица, то заместитель его, напротив, кажется с виду высоким, стройным и твердым, чему в немалой степени способствуют волевой подбородок, крепко стиснутые бескомпромиссные губы, умные до проницательности карие глаза, прямой нос, темные волосы, серый костюм от «Остин Рид», белая рубашка и шелковый, стального цвета галстук. Трудно найти в Лэнгли двух более непохожих людей.

– Хэлло, Джим – приветствует заместителя директор.

– Как поживаете, сэр? – склоняет голову в корректном поклоне Джим, предпочитающий в общении с вышестоящими, сидящими и понукающими британскую сдержанность американскому панибратству и снискавший по этой причине кличку «Честерфилд»[76].

– Присаживайтесь, Джим, – проявляет радушие директор и встает, чтобы обменяться с этим энглизированным субъектом нарочито американским национальным рукопожатием.

– Что там у вас?

– Новостей так много, что затрудняюсь, с какой начать, сэр, – скорбно сообщает заместитель.

– С наименее худшей, – роняет директор.

– Полагаю, сэр, известие о том, что Нелли оправилась после перенесенного потрясения, связанного с провалом операции «Итака», и снова рвется в бой, не покажется вам слишком скверным, в особенности, если вы, прежде чем судить о нем, выслушаете остальные…

– Звучит обнадеживающе, Джим, – заметил Райен и холодно улыбнулся. – Она по-прежнему настаивает, что подверглась нападению барракуд?

– Нет, сэр, ее позиция несколько изменилась, теперь она готова допустить, что это были тигровые акулы или мурены…

– К какому выводу пришли наши эксперты из Центра по окружающей среде?

– К сожалению, сэр, их мнения разошлись. Одни уверены, что на снимках запечатлены молодые касатки, другие выдвинули версию о неизвестных мутантах, третьи готовы держать пари, что это искусственно выведенные бестеры, гибрид белуги и стерляди…

– Деликатесная служба охраны? Сомнительно, – не скрыл сарказма директор. – Как насчет таблички с предупреждением о злых и голодных акулах?

– Наши экперты-ихтиологи полагают, что это всего-навсего одна из издевательских шуток, на которые так горазды русские. Тогда как Жан-Жак Кусто, к которому мы обратились под легендированным предлогом, напротив, уверен, что появление дрессированных акул на службе человечеству не только возможно, но является делом ближайшего времени. Если это так, то приходится со вздохом признать, что русские нас снова опередили…

– Причем опять в том, в чем мы и не думали с ними соревноваться, – покачал головой Райен. – Вы сказали, Нелли рвется в бой. Она хочет повторить попытку?

– Да, но на этот раз намерена проникнуть на объект по воздуху.

– Как она себе это представляет?

– Я не вдавался в такие подробности, но полагаю, смутно…

– Что если направить ее к Квилпу? Хотя они относятся к разным службам, но, я думаю, вам удастся договориться с Центром по международной преступности и наркотикам скоординировать наши действия. В конце концов, она считается его личным секретарем…

– Сэр, вы вынуждаете меня перейти к следующему сообщению. На Квилпа совершено покушение…

– Надеюсь, его не пытались утопить?

Трегарт раздвигает губы в стороны на полдюйма, давая понять боссу, что шутка должным образом оценена и в стенах кабинета не задержится.

– В него стреляли?

– Хуже, сэр. Его пытались заразить дизентерией…

– Он пострадал?

– Это пока неизвестно. В Южноморске, к сожалению, нет нашего консульства, а к русским врачам Квилп обращаться опасается. Будем надеяться, что латентный период не закончится раньше его возвращения в Штаты…

– Это было нечто вроде эпистолярного биологического оружия?

– Нет, сэр, никаких писем с сибирской язвой Квилп не получал. Попытка заражения произошла в баре, в котором Квилп должен был встретиться с перспективным в плане вербовки объектом.

– Несвежий гамбургер?

– Если бы, сэр. Масса гнилых овощей и тухлых яиц, обрушенных неизвестными лицами на означенный бар, якобы выражавших таким образом свой протест против его политической ориентации…

– Вы хотели сказать сексуальной ориентации, Трегарт?

– Я имел в виду бар, сэр.

– А-а… А я Квилпа… Кстати, вы уверены, что именно Квилп был целью нападавших?

– Уверен сэр. Нападение было совершено примерно через полчаса после его прибытия. Кроме того, характер этого заведения исключает иные мотивы нападения, в том числе уголовные и политические.