Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь

Или пух летит гусиный;

Рвутся перья на просторах…

Снег ложится слой за слоем,

Снежный шелест… Снежный шорох…

Донимает холод резкий,

Снег ложится слой за слоем,

И в дорожную палатку

Проникает ветер с воем.

Но слетает с этим снегом

Радость предзнаменованья —

Год приходит урожайный,

Исполняются желанья.

А снег все шел и шел. Снежинки кружились в воздухе, сплетаясь в сверкающие, словно нефрит, нити. Путники довольно долго любовались раскрывшейся перед ними картиной. Как вдруг заметили двух работников, которых хозяева прислали расчистить дорожки. Два других работника принесли им горячей воды для мытья. Вскоре гостям подали чай с печеньем. Затем, чтобы обогреть комнату, принесли жаровню с углями. Все уселись в гостиной, и началась беседа.

– Почтенные благодетели, – спросил Трипитака, – скажите, в ваших краях, как и у нас, год делится на весну, лето, осень и зиму?

– Хоть мы живем от вас и очень далеко, – с улыбкой сказал хозяин, – но наша страна отличается от вашей только обычаями. А хлеб, скот и все остальное находится под одним небом и согревается одним солнцем. Почему же мы не должны делить год на четыре времени?

– В таком случае, – продолжал Трипитака, – почему у вас сегодня выпал снег и стало холодно?

– Видите ли, – сказал хозяин, – сейчас хотя и седьмой месяц, но уже наступил период белой росы, то есть праздник осени, который обычно падает на восьмой месяц. А в восьмом месяце у нас здесь всегда выпадает иней.

– Совсем не так, как у нас в Китае, – сказал Трипитака. – У нас иней начинает выпадать только после зимнего солнцестояния.

Пока они беседовали, слуги накрыли на стол. В это время снег пошел еще сильнее, и вскоре толщина его покрова уже достигала двух чи. Трипитака от огорчения даже заплакал.

– Успокойтесь, почтенный отец, – утешал его хозяин. – Стоит ли расстраиваться от того, что выпал снег? У нас столько хлеба, что мы можем кормить вас, как бы долго вы здесь ни прожили.

– Вам непонятно мое беспокойство, почтенный благодетель, – отвечал на это Трипитака. – В тот год, когда я по велению императора отправился в путь, он сам проводил меня до городских ворот и собственноручно преподнес мне на прощанье бокал вина. Затем он спросил меня, когда я возвращусь обратно. Я совершенно не представлял себе, какой трудный и опасный путь предстоит мне проделать, и, не подумав, ответил, что мне потребуется три года. Однако после того как я расстался с императором, прошло уже более семи лет, а я так еще и не сподобился повидать Будду. Мне очень тяжело сознавать, что я нарушил свое слово. Кроме того, меня беспокоит мысль о злых духах, которые чинят нам всякие препятствия. Но раз уж нам посчастливилось попасть в ваш дом и мои ученики оказали вам небольшую услугу, я осмелюсь просить вас найти для нас лодку, на которой мы могли бы переправиться. Боюсь, что этот снег надолго задержит нас, и тогда я не знаю, когда вернусь на родину.

– Да вы не беспокойтесь, почтенный учитель, – продолжал хозяин. – Вы ехали так долго, что какие-то несколько дней не сыграют никакой роли. Обождите немного. Когда прояснится и растает снег, я переправлю вас через реку, хотя бы для этого потребовалось все мое состояние.

В это время вошел слуга и доложил, что завтрак подан. Хозяин и гость отправились в зал. Позавтракав, они продолжали свою беседу. Вскоре их снова пригласили к столу. Глядя на обильное угощение, Трипитака еще больше расстроился.

– Раз вы так любезны, что оставили нас в своем доме, – сказал он, – то прошу вас, не считайте нас гостями и не хлопочите.

– Почтенный отец, – возразил хозяин. – За ту милость, которую вы нам оказали, за спасение наших детей, невозможно отблагодарить. Даже если бы мы ежедневно устраивали в вашу честь пиры и делали вам подношения, этого было бы слишком мало.

Вскоре снег перестал идти и на улицах показался народ. Хозяин, видя, как расстроен Трипитака, приказал расчистить дорожки в саду и пригласил Трипитаку посидеть в снежном гроте, куда была принесена жаровня с углем.

– Этот старик, по-моему, ничего не соображает, – сказал с улыбкой Чжу Ба-цзе. – В саду хорошо весной. А какое удовольствие сидеть там в такой холод!

– Сам ты ничего не понимаешь, Дурень, – сказал Сунь У-кун. – Снежный пейзаж имеет свою прелесть: уединение и тишина. Это, несомненно, доставит удовольствие учителю и успокоит его.

– Совершенно правильно, – подтвердил хозяин и пригласил всех в сад. Там действительно было очень красиво.

Осень, а похоже,

Что декабрь настал:

На крыльце богатом

Грудами – крахмал.

Белоснежный пестик

Подняла сосна,

И побег бамбука

Вырос у окна,

А с плакучей ивы

Свесились цветы —

Серебром блеснули

Ветви с высоты.

Горки среди сада

Сложены из глыб;

Вырыт пруд огромный

Для красивых рыб.

Увенчалась горка

Крохотным ростком,

Чистый пруд проточный

Затянуло льдом.

И цветущий лотос

Потерял красу,

Ветви над обрывом

Никнут на весу;

И цветы бегоний

Опустились вниз;

У декабрьской сливы

Ветки принялись.

Снег, как пух гусиный,

Вьется надо всем,

Выбелив головки

Желтых хризантем;

Испятнал у клена

Листьев красноту,

С бабочкой сравнялся,

Легкий, на лету.

К множеству беседок

И не подойдешь:

Даже в гроте снежном

Пробирает дрожь,

Хоть туда жаровня

Угля внесена,

С мордою звериной,

С лапами слона.

Запылали угли —

Жизнью все полно;

Из бумаги тонкой

Вставлено окно;

В этом гроте кресел

Много дорогих,

Тигровые шкуры

Брошены на них.

* * *

Древние картины

В гроте том видны,

Были семь бессмертных

Изображены.

Ход через заставу…

Горных круч разбег…

Цепи и утесы

Покрывает снег.

И рыбак печальный

Виден вдалеке,

В лодке одинокой

На Ханьцзян-реке.