Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь

к реке. Здесь он взял обеими руками свои грабли и, взмахнув ими, изо всех сил стукнул по льду. Раздался страшный треск: на льду осталось девять белых царапин, Чжу Ба-цзе почувствовал сильную боль в руках, но лед нигде не треснул.

– Можно идти! – смеясь крикнул Чжу Ба-цзе. – Тут все промерзло до самого дна.

Это очень обрадовало Трипитаку. Путники вернулись в дом Чэня и стали собираться в дорогу.

Все старания хозяев оставить хоть ненадолго гостей оказались тщетными. Тогда хозяева приготовили сушеных лепешек, хлеба и прочей еды и дали путникам на дорогу. Вся семья Чэней вышла из дома и, земно кланяясь, благодарила Трипитаку и его учеников. Затем принесли блюдо, наполненное мелкими монетами. Хозяин взял его и с поклоном преподнес Трипитаке.

– Примите это в знак нашего к вам уважения и благодарности за спасение наших детей.

Но Трипитака даже руками замахал и, качая головой, сказал:

– Мы отреклись от мира, поэтому деньги и богатство нам не нужны. В пути мы должны кормиться подаянием. Достаточно того, что вы дали нам всякой еды.

Но так как хозяева умоляли принять их скромный подарок, Сунь У-кун взял с блюда серебряную монету весом в пять цяней, отдал ее Трипитаке и сказал:

– Возьмите, учитель, и считайте, что это тоже подаяние. Не надо обижать почтенных хозяев, ведь они выражают вам свои добрые чувства.

После этого они распрощались с хозяевами и двинулись к реке. На льду конь стал скользить и едва не сбросил Трипитаку.

– Какая скверная дорога, учитель, – заметил Ша-сэн.

– Надо, пожалуй, вернуться и попросить немного соломы, – сказал Чжу Ба-цзе.

– Зачем это тебе понадобилась солома? – поинтересовался Сунь У-кун.

– Ничего ты не знаешь, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Если обвязать соломой копыта, конь не будет скользить и наш учитель сможет спокойно ехать.

Услышав это, Чэнь тут же послал за соломой и попросил Трипитаку подняться на берег. Когда принесли солому и обвязали коню копыта, путники снова простились с Чэнями и продолжали свой путь. После того как они прошли около четырех ли, Чжу Ба-цзе дал Трипитаке его посох и сказал ему, чтобы он положил его на коня и держал в горизонтальном положении.

– А ты хитер, Дурень, – заметил Сунь У-кун. – Ведь нести посох – твоя обязанность. Зачем же ты отдал его учителю?

– Тебе, видно, не приходилось ходить по льду, поэтому ты так говоришь, – отвечал Чжу Ба-цзе. – На льду часто бывают полыньи и легко утонуть. И вот, если у человека нет чего-нибудь вроде этого посоха, который к тому же следует держать горизонтально, он камнем пойдет на дно. И лед над ним сразу же закроется, словно крышка. Тогда уж нечего рассчитывать выбраться на поверхность. Вот для этого и нужно держать что-нибудь в руках.

– Можно подумать, что этот Дурень всю жизнь провел на льду, – сказал смеясь Сунь У-кун.

И все же все они последовали совету Чжу Ба-цзе: каждый из них нес свой посох на плечах. А Чжу Ба-цзе, нагруженный багажом, подвесил свои грабли к поясу, придав им горизонтальное положение. Так они чувствовали себя в большей безопасности.

Шли они пока стемнело. Затем подкрепились немного и, не задерживаясь, двинулись дальше. Ярко светила луна, заливая серебряным светом все вокруг и отражаясь на зеркальной поверхности льда. Не смыкая глаз, путники шли до самого утра. Затем снова поели и двинулись дальше.

Вдруг раздался оглушительный треск. Конь от страха едва не упал.

– Ученики мои, что это может означать? – спросил встревоженный Трипитака.

– Это, наверно, земля треснула от того, что сильно мезрла, – сказал Чжу Ба-цзе. – В этом месте река, пожалуй, промерзла до самого дна.

Трипитака был поражен, услышав это, но все же успокоился и подстегнул коня.

Между тем дух, вместе со своими подчиненными, давно уже ждал паломников. Услышав стук копыт, он пустил в ход свое волшебство и расколол лед. Образовалась трещина. Перепуганный Сунь У-кун тотчас же взвился ввысь. А конь и остальные три путника пошли на дно.

Тут дух схватил Трипитаку и вместе с ним вернулся к себе во дворец.

– Где моя сестра? – крикнул дух.

– Я здесь, великий князь, – отозвалась самка-окунь, с поклонами приблизившись к воротам. – Однако я не смею считать себя вашей сестрой.

– Зачем ты так говоришь, мудрая сестра моя, – молвил дух. – Ведь ты знаешь пословицу: «Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь». Мы ведь договорились с тобой.

Затем дух приказал слугам принести стол, хорошенько наточить ножи, вырезать сердце и внутренности Трипитаки, снять с него кожу и разрезать его на куски. Он велел также позвать музыкантов, чтобы вместе со своей нареченной сестрой полакомиться мясом Трипитаки и обрести бессмертие.

– Великий князь, – сказала тогда самка-окунь, – давайте немного обождем. Боюсь, как бы его ученики не явились сюда и не учинили здесь скандал. Вот если через дня два эти мошенники не явятся, мы полакомимся в свое удовольствие. Устроим настоящий пир. Вы займете почетное место среди своих подданных. Вас будут забавлять музыкой, танцами. Так, пожалуй, будет лучше.

Дух решил, что она права, и приказал запереть Танского монаха в огромный каменный ящик, в шесть чи длиной, и поставить этот ящик позади дворца. Однако оставим пока Трипитаку и вернемся к Чжу Ба-цзе и Ша-сэну.

Очутившись в воде, они стали вылавливать вещи и складывать их на коня, а затем, рассекая воду, направились к берегу.

– Где же учитель? – спросил Сунь У-кун, наблюдая за ними с высоты.

– Был учитель по фамилии Чэнь, – отвечал на это Чжу Ба-цзе, – и не стало его. Теперь у него другое имя: «Опустившийся на дно». Искать его бесполезно. Надо добраться до берега, а там решим, что делать дальше.

Читатель помнит, что Чжу Ба-цзе был когда-то небесным полководцем. Восемьдесят тысяч морских воинов Млечного Пути были подвластны ему. Ша-сэн прежде жил в реке Сыпучих песков, а белый конь был внуком Царя драконов Западного моря. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они чувствовали себя в воде как дома. Находясь в воздухе, Сунь У-кун указывал им дорогу, и благодаря этому они быстро добрались до берега. Там они почистили коня и выжали свою одежду. Великий Мудрец опустился на облаке вниз, и они все вместе отправились в дом Чэней. Кто-то заметил их и поспешил доложить хозяевам:

– Трое паломников возвращаются, а четвертого не видно.

Братья Чэнь поспешили навстречу и, увидев насквозь промокших путников, сказали:

– Как мы уговаривали вас, почтенные отцы, погостить еще у нас, но вы отказались. Вот видите, что получилось. А где ваш уважаемый учитель, монах Трипитака?

– Такого теперь больше нет, –