Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь

толстобрюхую самку-краба, которая ползла к западной веранде.

– А где же, мамаша, Танский монах, о котором говорит наш князь со своими приближенными? – спросил Сунь У-кун, быстро подползая к ней.

– Для того чтобы поймать Танского монаха, – отвечала ему краб-самка, – наш князь заморозил реку. Вчера он поймал его и положил в каменный ящик, что стоит за дворцом. Если до завтра ученики этого монаха не появятся здесь и не затеют скандала, то будет устроено настоящее торжество с музыкой и другими приятными вещами.

Сунь У-кун для вида поболтал еще немного с крабом-самкой, а потом направился прямо за дворец. Там он действительно увидел большой каменный ящик, напоминающий не то кормушку для свиней, которую обычно делают из камня, не то большой каменный саркофаг. Сунь У-кун измерил его. Оказалось, что в длину ящик имеет всего шесть чи. После этого Сунь У-кун склонился над ящиком и прислушался. Изнутри был слышен плач Трипитаки. Сунь У-кун ничего не сказал и, приникнув ухом к ящику, продолжал слушать. От негодования Трипитака даже скрежетал зубами, горько сетуя на свою судьбу.

Всю жизнь мою грозила мне вода.

Она несла мне бедствия всегда,

С тех пор как появился я на свет:

Я по волнам носился с детских лет.

Когда же я паломником пошел,

То ввергнут был судьбой в пучину зол.

Чуть было на Хэй-хэ не потонул,

А нынче в самый ад я заглянул:

Я – подо льдом. Сумеют ли прийти

Ученики – в беде меня спасти?

Священный я достану ли Канон,

И буду ли домой я возвращен?

Эти причитания так подействовали на Сунь У-куна, что он, не в силах молчать, воскликнул:

– Учитель, не печальтесь! В сутре «Наводнение» говорится: «Земля – мать пяти элементов, вода – источник пяти элементов. Без земли мы не родились бы, без воды – не могли бы расти». Успокойтесь, учитель, – я пришел.

– Спаси меня, ученик мой! – услышав его, взмолился Трипитака.

– Успокойтесь, – повторил Сунь У-кун. – Потерпите, пока мы поймаем это чудовище: тогда мы непременно освободим вас. – Поторопитесь, – продолжал Трипитака, – если я пробуду здесь еще один день, то задохнусь.

– Все будет в порядке, – заверил его Сунь У-кун. – А сейчас мне надо идти.

Он быстро повернул обратно, выпрыгнул через стену и, добравшись до ворот, принял свой обычный вид.

– Чжу Ба-цзе! – позвал он.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн тотчас же явились.

– Ну как, брат, обстоят дела? – в один голос спросили они.

– Это чудовище действительно захватило нашего учителя и заперло его в каменном ящике, – сказал Сунь У-кун. – Пока наш учитель цел и невредим, вам надо сейчас же начинать действовать, а я пойду на берег. Если вам удастся захватить чудовище, – прекрасно! Если же вы увидите, что не в силах этого сделать, притворитесь, что проиграли сражение, и постарайтесь выманить чудовище из воды. А там уж я сам с ним расправлюсь.

– Можешь быть спокоен, дорогой брат, – промолвил Ша-сэн. – Мы сделаем все, что надо.

После этого Сунь У-кун произнес заклинание, предохраняющее от воды, быстро достиг берега и, выбравшись на сушу, стал ждать.

А теперь посмотрите, что начал проделывать Чжу Ба-цзе. Со свирепым видом он ринулся к воротам и во всю мочь заорал:

– Эй ты, морское чудовище! Сейчас же освободи нашего учителя!

Услышав его крики, духи-привратники опрометью ринулись к своему начальнику.

– Великий князь! – доложили они. – У ворот кто-то кричит и требует, чтобы ему выдали учителя.

– Это, конечно, проклятые монахи, – отвечал на это дух. – Ну-ка, подайте быстрее мое оружие! – приказал он.

Подчиненные бросились выполнять его приказание. Надев боевые доспехи и взяв оружие, дух приказал открыть ворота и покинул дворец. В полном боевом снаряжении он предстал перед стоявшими по обеим сторонам ворот Чжу Ба-цзе и Ша-сэном. О, что это было за зрелище!

В шлеме он явился золотом —

Сразу осветилось все кругом;

На кольчуге – радуги дуга,

С пояса свисали жемчуга;

Нос был вздернут, словно горный пик;

Лоб был по-драконьему велик,

Страшен блеск округлых, злобных глаз,

Сталь зубов ровна, как напоказ.

В светло-желтых был он сапогах,

Пламень загорался в волосах,

Борода торчала сотней шил —

Длинную он бороду носил.

Стебельки подводных нежных трав

Он держал во рту, зубами сжав;

Медный посох в девять лепестков

Грозно подымал он на врагов.

Скрип дверей, как вешний гром, гремел —

Так был дух величествен и смел,

Что именовался, не чинясь,

«Мы – великий и священный князь».

Духа сопровождало более ста подчиненных. Они расположились рядами вокруг своего начальника и размахивали пиками и мечами.

– Ты из какого монастыря, монах? И как осмелился явиться сюда и шуметь?! – крикнул дух.

– Вот я тебе сейчас покажу, чудовище! – крикнул в ответ Чжу Ба-цзе. – Лишь позавчера я поспорил с тобой, а сегодня ты уже не желаешь признавать меня! Я – ученик благочестивого монаха великих Танов из Китая, мы держим путь на Запад, чтобы поклониться Будде и испросить у него священные книги. Ты прибегаешь ко всяким хитростям и до того обнаглел, что стал именовать себя Великим священным князем. Ты пожираешь детей из селения Чэньцзячжуан. Я девочка И Чэн-цзинь. Разве ты не узнал меня?

– Ах ты, мерзкий монах! – крикнул в ответ дух. – Да как ты смел превратиться в И Чэн-цзинь? Знаешь ли ты, что присвоение чужого имени – преступление, за которое ты ответишь? Мне не только не удалось съесть тебя, но ты же еще ранил меня в плечо. Ведь я не тронул тебя, как же ты осмелился явиться сюда и нарушить мой покой?

– Ты сжалился надо мной, – возразил Чжу Ба-цзе, – но зачем напустил холодный ветер, заморозил реку и устроил западню нашему учителю? Сейчас же верни его нам, и мы не станем беспокоить тебя, но смотри не вздумай отказать нам: взгляни на эти грабли, знай, пощады не будет!

– Ну и разошелся этот монах, – сказал дух, ехидно улыбнувшись. – Что ж, если хочешь знать, так это действительно я напустил холод и заморозил реку. Я захватил вашего учителя. Однако, если ты думаешь, что тебе удастся вернуть его, так знай, что сейчас дело обстоит иначе, чем в прошлый раз. Тогда я отправился на пиршество и не захватил с собой никакого оружия. Лишь поэтому тебе удалось ранить меня. Но теперь ты от меня