Рикэм-бо «Стерегущий берег» - Антон Павлович Кротков

class="p1">— Цинизм. Долго изучая людей, я пришёл к выводу, что людьми движет исключительно расчёт. Мой собственный расчёт давно подсказывает мне, что только глупец может идти в «лобовую атаку» на заведомо гораздо более сильного противника. Разве не так?

Игорь пожал плечами, изображая вежливый интерес.

— Но, — весело продолжал Тич, — я игрок! К тому же я отлично помню, как плавал в собственной крови, а висящий у меня на хвосте японец в «Зерро» готовился всадить в меня забойную очередь из всех своих пулемётов. Но тут неожиданно нарисовался ты, лейтенант, и выручил меня. А кодекс чести есть даже у такого расчётливого мерзавца, как я.

Тич резко наклонился к Исмаилову:

— Послушай, лейтенант, эта женщина действительно, настолько дорога тебе?

— Она — это всё, что у меня осталось в жизни, — веско произнёс Игорь. — Без неё всё теряет смысл.

У Исмаилова из головы не шёл мрачный прогноз доктора относительно Клео. Оказывается, чтобы понять, что по-прежнему любишь человека, надо почти потерять его!

— Если я тебя правильно понял, лейтенант, ради неё ты готов на всё, даже выйти из игры?

— О какой игре идёт речь? — непонимающе посмотрел на собеседника Игорь. При этом он понизил голос, ибо Клео удалилась от них ещё недостаточно далеко.

Тич лениво повернул голову в её сторону. Но итальянка, похоже, их не слышала. Судя по посадке женской головки, её глаза сейчас смотрели в беспредельную даль. Игорю вдруг почудилось лицо Клео, которого, возможно, уже коснулось лёгкое безумие, совсем как накануне, перед тем, как она внезапно впала в транс.

— Ну хорошо… — подавленно выдавил из себя Исмаилов.

Для продолжения разговора они вошли в дом. Обстановка комнаты, которая похоже служила хозяину и спальней, и кабинетом, была спартанской. Один угол занимала широкая кровать, другой — небольшой книжный шкаф, третий — оружейная стойка с винчестерами и дробовиками. У окна примостился письменный стол, заваленный газетами и нераспечатанными конвертами. Вместо обычного стула за ним стояло кресло-качалка. Ещё тут зачем-то была поставлена узкая брезентовая раскладушка.

Горничная-мексиканка ещё не успела тут прибраться. Подушка на раскладушке хранила отпечаток головы Тича. Неожиданно Игоря осенила мысль: настоящая здесь только эта старая койка! Всё остальное — дом, веранда, загоны для лошадей — декорации.

Похоже, старый солдат с юности возил эту раскладную кровать за собой. Сбоку на ней имелись петли, благодаря которым походная раскладушка или, говоря по-морскому «банка», легко трансформировалась на корабле в некое подобие подвесного гамака. Конечно, не самая удобная постель, но на судне свои представления о комфорте. В сильный шторм важнее всего не быть выброшенным во сне из кровати.

Наверное, не так уж много было вещей, к которым Тич был привязан. Видимо, эта койка, а ещё любимое мясо с кровью составляло тот привычный образ жизни, с которым старый моряк не смог расстаться в своей новой сухопутной жизни.

Игорю даже показалось, что он видел эту койку на «Йорктауне» в 1942, когда «Чёрный борода» перешёл на их авианосец с «Лесингтона».

Но тогда возникал вопрос: «Зачем понадобился весь этот спектакль?». И единственный ответ, который сразу приходил в голову, что это ранчо вовсе не убежище, а тюрьма для них с Клео. А Тича кто-то назначил исполнять обязанности её временного коменданта.

* * *

Джон уселся в кресло-качалку.

— Конечно, я мог бы помочь тебе с машиной, как ты меня просил — доверительно сказал он. — Только ваш отъезд ничего не решит, уж поверь. Через пару часов, суток или даже через неделю, но это непременно произойдёт. Я имею в виду, что следующий приступ неизбежен, и если ничего не предпринять, то мисс Марини окончательно станет безмозглой куклой. Ведь это спецфармакология! Оружие столь же безотказное, как пулемёт браунинга.

Тич ухмыльнулся:

— Правда, некоторые мужчины мечтают именно о таком варианте любовницы. Может и тебя это тоже устроит?

— Я не дума… — начал было Игорь, но увидел по лицу бородача, что слова тут бесполезны. Он и Клео были в его руках. Тичу надо было лишь просчитать свою выгоду. Такой же взгляд был у майора Фишера, когда решалась судьба несчастного Дика. Поразительно! Между предводителем лагерного сопротивления и «старым пиратом» было много общего, они словно были сделаны из одного материала: оба волевые, жёсткие — беспощадные прагматики.

— Пойми, ни в одной клинике не смогут ей помочь — продолжал задушевным тоном давить Тич. — Эти препараты созданы в специальной лаборатории для специальных целей. Без них она не человек.

— А как же док? — скорее по инерции, чем всерьёз на что-то рассчитывая, напомнил Игорь.

Тич лишь пожал плечами, давая понять, что на этот вариант более рассчитывать не приходится.

— Говоря начистоту, лейтенант, — продолжал Джон с невозмутимой откровенностью, — у вас обоих остался очень небольшой выбор. Я бы на твоём месте перестал упорствовать и доверился дружбе, закалённой в огне боёв.

Бывший командир снова напомнил, что когда-то они летали в паре. Идя на смерть в одной связке, полагались друг на друга, словно братья.

— А ты относишься ко мне с недоверием — с укором произнёс Джон. — Хотя, видит Бог, я рву себе задницу, чтобы прикрыть тебя. Но поверь: с каждым днём мне всё сложней оставаться на позициях посредника. На меня оказывают серьёзное давление, требуют, чтобы я сдал тебя.

Игорь возразил:

— Но вы сами, командир, не слишком то откровенны со мной! Ведь наша «случайная» встреча тогда возле дома Клео на самом деле была не такой уж случайной. Зачем было разыгрывать весь этот спектакль, если мы боевые товарищи?

— Клянусь, я хотел предупредить — стал оправдываться Тич, как уличённый школьник. — В том доме действительно была засада.

— Почему я должен верить вам на слово? Только потому, что мы служили вместе? Но с тех пор прошло пять лет. Откуда мне знать, а если вы сами всё это организовали. Одним словом, мне нужно что-то посущественнее туманных намёков. Откровенность за откровенность.

Игорь ждал. Качалка его собеседника замерла. Тич, видимо, взвешивал последствия предлагаемого ему шага.

— Ну хорошо, — сказал он с новым холодным выражением. Тич снял очки и поглядел ему прямо в глаза своим единственным живым глазом. — Оставим прошлое. Откроем карты, мистер Исмаилов. Конечно, вам известно, что означает кодовое название «Сломанная стрела».

Игорь кивнул. Действительно он знал, что в начале июля произошло столкновение стратегического бомбардировщика ВВС США Б-29 с истребителем сопровождения. Это случилось над морем вблизи побережья Калифорнии. На борту бомбардировщика находилась ядерная бомба, и, опасаясь, что при крушении самолёта заряд может сдетонировать, экипаж успел сбросить боеприпас в воды залива Монтерей. «Сломанная стрела» — таково было принятое