Башня рассвета - Сара Маас

– У нас еще несколько дней. Если боишься жары, мы вполне успеем создать схожую причину.

Ириана переварила услышанное. Приглашение с последствиями. Ее лицо приобрело красивый красный оттенок.

– Нахал, – прошептала она, хлопнув Шаола по руке.

Он усмехнулся, обшаривая глазами коридор в поисках укромного уголка. Но Ириана выдохнула:

– Нам нельзя.

Слова касались не его неуклюжей шутки. Она же видела в его глазах нарастающее желание. В ней оно тоже нарастало, и Шаол это видел.

Он поправил камзол:

– Я все равно постараюсь найти тебе достойный подарок, сравнимый со всей этой поездкой в пустыню. И не вздумай меня отговаривать.

Ириана взяла его под руку – как целительница, сопровождающая пациента к столу.

– У меня есть все, что нужно, – только и ответила она.

41

На выработку стратегии и подготовку ушло больше недели. Основную часть времени Сартак и Хулуна потратили на изучение древних карт Дагульских гор.

Увы, почти все эти карты оказались неточными и потому бесполезными. Руккины составляли их по наблюдениям с воздуха, не осмеливаясь приблизиться и опуститься ниже. Владения харанкаев долгое время оставались небольшими, однако последние несколько лет стремительно разрастались.

И сейчас Сартак и его спутники направлялись в самое сердце этих мрачных владений.

Сложнее всего было убедить Борту не лететь вместе с ними.

Эту задачу Несарина и Сартак оставили Хулуне. Одного сурового слова матери-по-очагу оказалось достаточно, чтобы своевольная девица подчинилась. Глаза Борты метали яростные молнии, но идти против бабушкиной воли она не смела. Хулуна напомнила Борте, что у нее, как наследницы, главной заботой является служение своему клану. Она была последней в их роду. Отправиться в ад Дагульских гор было равнозначно плевку на материнское сульде, стоящее на склонах Арундина.

Борта не перечила бабушке, однако все равно пыталась взять реванш. Если она, как наследница Хулуны, должна остаться, остаться должен и Сартак, ибо он тоже возможный преемник хагана.

Сартак не захотел увязать в спорах. Высказав свою точку зрения, он вообще покинул большой зал. Если быть преемником означает держаться в стороне, пока другие сражаются вместо него, – такой преемственности ему не надо. Пусть братья и сестры сами грызутся за корону.

Ухищрения Борты оказались напрасными. К Дагульским горам отправились трое: Сартак и Несарина – верхом на Кадаре, а Фалкан – в обличье полевой мыши у Несарины в кармане.

Накануне неугомонная Борта затеяла последний спор, утверждая, что лететь втроем – безумие. Нужно отправиться туда целым легионом. Она приводила довод за доводом. Сартак спокойно их отметал. Во-первых, они не знают, сколько харанкаев обитает на каменистых склонах и в лесистых долинах. Нельзя понапрасну рисковать жизнями руккинов. Времени на тщательную разведку у них тоже нет. Трое еще могут проникнуть во владения паучих, а легион рукков эти твари заметят еще на дальних подступах.

Спор велся, конечно же, возле очага. Но Хулуна не дала страстям разгореться. К Дагульским горам полетят трое. Если спустя четыре дня они не вернутся, туда отправится армия. Расчеты Хулуны строились так: полдня на полет, день на обследование вражеских земель, день на непосредственные действия и полдня на возвращение со спасенными птенцами. Возможно, они даже сумеют узнать, какие особенности пауков больше всего пугали фэйцев и как те в древности сражались с харанкаями. Конечно, если им повезет.

Полет длился уже несколько часов. Каждый взмах крыльев Кадары приближал высокую стену Дагульских гор. Совсем скоро они пересекут первую гряду эти серых вершин и попадут во владения паучих. Завтрак, съеденный Несариной, с каждой лигой тяжелел в желудке. Во рту совсем пересохло.

Сартак, сидевший позади, за время полета не произнес и десятка слов. Фалкан дремал в нагрудном кармане Несарины. Иногда он просыпался, высовывал усатую мордочку, принюхивался и нырял обратно. Берег силы.

Спал он и в тот момент, когда Несарина спросила у Сартака:

– Ты вчера всерьез говорил, что откажешься от короны, если из-за нее нужно держаться в стороне от сражений?

Тепло его тела приятно согревало ей спину.

– Мой отец участвовал в войнах, как и все хаганы прошлого. Потому у него не одно сульде, а два – Черный Волос и Белый Волос. Но если бы мне отказали в праве сражаться из-за угрозы для продолжения династии… Да. Мне не по нраву жизнь, ограниченная хаганским двором.

– Однако тебя прочат в хаганы.

– Не знаю, кто распускает такие слухи. Отец ни разу не говорил со мной об этом и даже не намекал. Насколько мне известно, он мог бы сделать преемницей Дуву. Боги свидетели, она была бы доброй правительницей. И пока она – единственная, у кого скоро появится потомство.

Несарина пожевала губу. Любопытство все же пересилило былую осторожность, и она спросила:

– А почему ты так и не женился?

Этот вопрос занимал ее не одну неделю.

Сартак ответил не сразу:

– У меня всегда было дел по горло. А те, кого мне предлагали в невесты, были не для меня.

Несарина не имела права лезть в личную жизнь принца, однако любопытство и здесь оказалось сильнее.

– Почему?

– Когда меня знакомили с претендентками, я показывал им Кадару. Одни пугались, другие лишь делали вид, что им интересна моя рукка. Третьи спрашивали, сколько времени я обычно провожу вне дома?

– Они надеялись на твое частое отсутствие? Или боялись, что будут скучать по тебе?

– Сам хотел бы знать, – усмехнулся Сартак. – Но по их вопросам я сразу понимал: эти женщины – не для меня.

– Значит, отец готов позволить тебе жениться по собственному выбору?

Несарина переступала опасную черту. Она ждала, что Сартак начнет ее поддразнивать, но принц молчал.

– Да, – наконец ответил он. – Даже замужество Дувы… Ее сосватали. Она не возражала. Говорила, что не хочет рыться в гадюшнике, чтобы с трудом найти одного достойного мужчину и потом молиться, чтобы он ее не обманул. Не знаю, надо ли тут что-то добавлять. Впрочем, Дуве повезло. Пусть ее муж и тихоня, но ее он обожает. Я видел его лицо, когда они впервые встретились. Видел лицо сестры. Чувство облегчения и… что-то еще.

Но какая участь ждет Дуву, ее мужа и их ребенка, если преемницей хагана станет не она?

– Почему бы вообще не прекратить эту традицию соперничества за власть?

И снова Сартак выждал несколько минут, словно обдумывал ее вопрос:

– Быть может, однажды новый хаган положит этому конец. Любовь к братьям и сестрам перевесит почитание давней традиции. Я склонен думать, что мы ушли от тех, какими были в прежние века, когда хаганат только строился. Но сейчас… Мы привыкли к годам относительного мира. А время все больше становится опасным… Возможно, вопрос престолонаследия за нас решит война.