Огненная принцесса - Эдмонд Мур Гамильтон

* * *

— Беллавер, что он может сделать? — закричал Хирст. — Он может говорить, но у тебя есть деньги, должность, юридические полномочия. Ты можешь говорить громче. И когда все узнают истину, разве кто-нибудь примет слово лазаря против слова человека?

Его голос взлетал выше и громче, заглушая крик Вернона.

— Ты боишься его, Беллавер? Ты так боишься его, что отпустишь звездолёт?

— Взять его, — скомандовал Беллавер, и его люди немедленно схватили Вернона. — Минутку, Хирст, — заговорил он. — Как ты всё это видишь? Это просто месть? Ты продаёшь своих друзей ради того, что сделано полвека назад? Я не верю в это, Хирст.

— Я могу ответить так, что поймешь даже ты, — медленно заговорил Хирст. — У меня есть дети. Сейчас они старики. Они прожили всю жизнь, думая, что их отец убил человека не ради любви, справедливости или самообороны, а ради чистой хладнокровной жадности. Я хочу, чтобы они знали, что это не так.

— Держите его! — сказал Беллавер.

Его люди боролись с Верноном, а Вернон злобно говорил Беллаверу:

— Он никогда не приведёт тебя на звездолёт. Я могу читать его мысли. Когда ты сдашь меня и очернишь имя своего деда, чтобы его очистить, он рассмеется тебе в лицо. Разве ты, Беллавер, дурак?

— Я дурак, Хирст?

— Это тебе предстоит выяснить. Я предлагаю тебе звездолёт за Вернона, и это справедливо, потому что я хочу его так же сильно, как ты звездолёт. И я могу сказать тебе, Беллавер, если ты решишь сыграть хитро и прикажешь своим охранникам выследить меня, это не принесёт тебе никакой пользы. Меня не будет в живых, когда до меня доберутся.

Молчание. Мысленным взором Хирст мог видеть капли пота, стекавшие на лицо Беллавера за стеклом шлема. Он также мог видеть лицо Вернона. Это доставляло ему удовольствие.

— Это должно быть лёгким решением, Беллавер, — сказал он. — В конце концов, предположим, что я лгу. Что ты можешь потерять, кроме Вернона? А с его послужным списком, это не много.

— Держите его, — сказал Беллавер. — Ладно, Хирст. Я сделаю это. Но сейчас я скажу тебе прямо. Если ты врёшь мне, никакого пробуждения ещё через пятьдесят лет не будет. Так будет к лучшему.

— Достаточно справедливо, — сказал Хирст. — Я опускаю оружие. Я иду.

Он быстро зашагал сквозь снег к башне.

Глава 10

На мостике яхты Беллавер повернулся к Хирсту:

— Я сделал то, что ты хотел. Теперь найди мне этот корабль.

Хирст кивнул.

— Летим.

Реактивные двигатели взревели и загрохотали, и стремительная яхта, сотрясаясь, прянула в небо.

Хирст спокойно сидел в амортизирующем кресле. Он чувствовал себя другим человеком, полностью изменившимся за последние несколько дней. Многое произошло в те дни.

Беллавер выступил по радио ещё до того, как его яхта оставила Титан, и история лазарей взорвалась, как новая звезда, на всю Солнечную систему. Уже были случаи, когда соседи подозревали лазарей в нападениях, и само правительство поспешно занялось всеми новостями о далеко идущих последствиях гуманного наказания.

По пятам этой бомбы прилетели гневные обвинения Вернона против Беллавера, оглашённые, едва его передали властям на Марсе. В течение двадцати марсианских часов, необходимых для формального обвинения и снятия показаний, и пока яхта Беллавера заправлялась, история Вернона о звездолёте вышла на все межмировые линии связи. И произошло так, как говорила Кристина. Вся Солнечная система взбеленилась, требуя поймать и остановить лазаритов, и каждый человек в космосе стал самозваным искателем спрятанного звездолёта. Беллавер, позволив своим адвокатам заниматься обвинениями Вернона, уже предъявил официальную претензию к этому кораблю, основываясь на стоимости украденного титанита.

— Где? — в ярости нетерпения требовал сейчас Беллавер. — Где?

— Подожди, — сказал Хирст. — Слишком много зрителей, готовых последовать за тобой. Они знают, что тебе нужно. Подожди, пока мы не уйдём с Марса.

Он сидел в кресле, глядя в пространство. Его напористость сошла на нет вместе с гневом, который её питал. Где-то делали первые свободные вдохи его сын и две дочери, избавленные от бремени, которое они никогда не должны были нести. Теперь они знали, что он невиновен, и теперь они могли думать о нём без горечи, произносить его имя без ненависти. Он сделал, что собирался сделать, и с ним было покончено. Он знал, что его ждёт впереди, но слишком устал, чтобы о том беспокоиться.

Яхта шла быстро, прочь от старой красной усталой планеты. Хирст думал о Шеринге и Кристине, и о других, трудящихся над своим кораблём на тёмной равнине. Он чувствовал безопасность своих действий, потому что с Верноном было покончено, а серый злой человек, который помогал пытать Шеринга на борту «Счастливого Сна», до сих пор оставался в больнице Земли, оправляясь от удара, который нанёс ему Хирст. Они были недоступны, и Хирст был единственным лазарем Беллавера.

Он не пытался дотянуться до Шеринга, потому что знал, это невозможно, и для того всё равно не было причин. Он позволил своему разуму расшириться и блуждать по тёмным как ночь пространствам за орбитой Сатурна, за Ураном и Нептуном, за чёрной и холодной тушей Плутона. Он не видел корабля и не касался разума лазаря, и поэтому он знал, что они по-прежнему держат плащ, всё ещё укрываясь от возможного предательства. Он отвернул свой ум и пожелал им удачи.

— Мы ушли от Марса, — сказал Беллавер. — Куда дальше?

— Вон туда, — сказал Хирст и указал. — К Солнцу.

Яхта свернула и легла на новый курс, навстречу далёкому ослепительному свету Солнца.

— Где конкретно он находится? — спросил Беллавер.

— Можешь ли ты доверять каждому человеку в своей команде? — спросил Хирст. — Можешь ли ты быть уверен, что никто из них не сбежит, когда мы остановимся на заправку? Помни, ты не единственный, кто сейчас знает о звездолёте.

— Ты мог бы сказать мне.

— Ты слишком нетерпелив, Беллавер. Ты хотел бы отправиться прямо туда, но это будет не так просто. У них есть защита. Мы должны быть осторожны, иначе они уничтожат корабль, прежде чем мы до него доберёмся.

— Или закончат свои реле и уйдут, — Беллавер послал Хирсту долгий взгляд. — Я буду доверять тебе, потому что я должен. Но я не размениваюсь на пустые угрозы. И я всё сделаю так, чтоб не возникло никаких мыслей об убийстве. Тебе лучше найти мне этот корабль, Хирст.

С тех пор Беллавер почти не спал. Он шагал по коридорам, часто заходил на мостик и смотрел на Хирста с грызущим мучительным сомнением. Хирст начал испытывать к нему нечто отдалённо напоминавшее жалость, какую мог бы чувствовать к человеку, страдающему некой болезнью, вызванной