Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон

клитор все быстрее и сильнее, пока почти не достигаю оргазма.

И наконец, я переступаю через край. Я громко кричу, выкрикивая имя Зейда, когда оргазм обрушивается на меня стремительно и безо всякого сожаления. Он заканчивается прежде, чем я успеваю восстановить дыхание.

Опустившись на пол, я вздыхаю, и уголки моих губ напрягаются. Мое тело вялое и бескостное, но грудь – все еще напряжена. Этот оргазм был лишь временной отсрочкой. И я понимаю, что эта тяжесть никуда не пропадет.

Сегодня мне просто… грустно.

18-е мая, 1946

Лик смерти ужасен. Но это единственное, что я вижу в эти дни.

Он не оставит меня. Я молила его.

Умоляла сохранить мне жизнь.

Я – мать. Он не может разлучить меня с моим ребенком. Она нуждается во мне.

Я не знаю, что мне делать. Если я расскажу полиции, поверят ли они мне? Или они поверят ему?

Кому-то очевидно опасному и имеющему невероятные связи?

У меня нет ни шанса.

Как моя жизнь обернулась этим?

И как он мог поступить так со мной?

Я верила ему.

Глава 39

Тень

– Вы едите сырое мясо? – спрашиваю я, и глубокие интонации моего голоса разлетаются над всем столом. Гости затихают.

– Ну, конечно же, нет! – восклицает Дэниел, смеясь над тем, что он, вероятно, посчитал очень глупым вопросом. – Сначала нужно принести жертву. Затем мы выпьем кровь и уведем ее…

– И нам нельзя сначала позабавиться с ней? – прерываю я, и мой голос становится еще глубже от разочарования. – Это же половина удовольствия, брат.

Взгляды переводятся на Дэниела в ожидании ответа на мой вопрос. Он смотрит на меня с мягкой улыбкой, и я вскидываю бровь.

Дэниел смеется, его лицо озаряется приятным удивлением. Мое же остается серьезным, я не отрываю от него глаз.

Он первым разрывает зрительный контакт и смотрит в ту сторону, где слуга держит испуганную девочку.

– Веди ее сюда.

Я откидываюсь на стуле, мои движения вялы и расслаблены. Внутри меня бушует война – кровавое и жестокое сражение в моей душе. Мне хочется разнести весь этот дом, разорвать на куски каждого больного человека здесь, орудуя одними лишь руками и зубами.

Показать им, каково это – быть съеденным монстром.

Слуга толкает девочку вперед, подгоняя ее все сильнее и сильнее из-за того, что она упирается своими маленькими пятками в пол. Она знает, что сейчас случится что-то плохое.

Но она не знает того, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не допустить.

Когда девочка оказывается возле нас, моя рука вырывается, захватывая ее крошечное запястье в свою ладонь. Ее широко раскрытые глаза смотрят на меня, и то, что я вижу в них, почти разрывает мое сердце. Там клубятся скорбь и страх. Такого выражения лица не должно быть ни у одного ребенка на свете.

– Как тебя зовут?

Дэн усмехается, но я не обращаю на него внимания.

– С-Сара, – тихим и невнятным голосом произносит она.

Мне хочется прижать ее к своей груди и броситься прочь отсюда, но, похоже, мы оба понимаем, что это невозможно.

– Садись ко мне на колени, Сара, – строго приказываю я.

Она неохотно слушается и опускает глаза, пока забирается ко мне на колени, но я все равно замечаю выступившие у нее слезы.

Тошнотворное чувство усиливается, когда я помогаю ей взобраться и придерживаю ее тело на своих коленях одной рукой, лежащей высоко на ее спине, а другой – на ее колене. Областях, которые не являются сексуальными, но будут восприняты остальными как признак доминации. Я бы предпочел вообще не касаться нее – она воспринимает это как нечто хищное – но чувствую, что рядом со мной она будет в большей безопасности, пока куча взрослых смотрит на нее так, словно она их следующее блюдо.

Буквально.

Я натягиваю на лицо хищную улыбку, наклоняюсь, прижимаюсь губами к ее уху и шепчу так, чтобы расслышала только она:

– Со мной ты в безопасности. Не шуми.

Дэн внимательно наблюдает за происходящим, и в его глазах мелькает недовольство. С его места он не может читать по моим губам. А он не из тех, кто любит, когда перед его лицом секретничают.

Сара умна. Она никак не реагирует на мои слова. Не кивает и ничего не говорит. Она просто продолжает смотреть на свои сцепленные руки, и ее маленькое тело сотрясает дрожь, словно она сейчас в самом центре снежной бури.

Я поднимаю взгляд на Дэниела.

– Подразумевается ли присутствие зрителей, или я могу насладиться ею где-нибудь в другом месте? – спрашиваю я, с нетерпением бросая взгляд на девочку.

Он решит, что я предвкушаю все способы причинения ей боли, но на самом деле я лишь представляю, как маленькую Сару уносит Руби, а я приставляю к его голове нож.

Губы Дэна изгибаются при виде моего лица, а затем его собственное выражение снова становится непринужденным.

Я чертовски хороший актер. Иначе бы ни за что не выжил в этой профессии.

– Мы с удовольствием посмотрим, – плавно произносит Дэн, откидываясь на спинку стула, и одна его рука пробирается под стол. Я не вижу, что он делает, со своего места, но мне это и не требуется, чтобы понять, что он начинает себя трогать.

Я получу удовольствие, убивая его.

– П-пожалуйста, отвезите меня домой, – не сдерживается Сара; плотина прорывается, и из-под ресниц по херувимским щечкам струятся слезы.

Я вытираю слезы с ее щек, молча хваля ее за то, что она отстраняется от моих прикосновений, хотя это и заставляет меня чувствовать себя так, словно внутри меня горит мусорный бак.

– Не плачь, милая, – воркую я вслух. Она начинает плакать еще сильнее, и мое сердце разрывается от ярости.

Дэн облизывает губы с безудержным голодом и тянется к ней, чтобы сделать что-то, чего я не знаю. Моя рука, обвившая было ее шею, вырывается, и я перехватываю его руку с такой силой, что он мгновенно замирает.

– Я не делюсь, – рычу я, давая волю скопившемуся гневу.

Дэн отдергивает руки, поднимая их в воздух в знак капитуляции.

– Собственник, – усмехается он, глядя на гостей.

В его глазах мелькает смущение, но оно исчезает прежде, чем успевает улечься. Это может мне аукнуться потом и укусить меня за задницу – Дэн не из тех людей, которые сносят публичное унижение.

Не то чтобы меня действительно беспокоила его реакция. Все равно он скоро умрет.

Пока Дэн окидывает взглядом