История военного искусства XVI—XVII вв - Евгений Андреевич Разин

class="p1">Заслуживает особого внимания первая развернутая и обстоятельно аргументированная попытка классификаций воин, и прежде всего их деление на публичные, частные и смешанные. Публичные войны ведутся органами гражданской власти, частные – лицами, не имеющими власти; смешанные войны ведутся, с одной стороны, как публичные, с другой стороны, как частные. Частные войны не противоречат естественному праву и поэтому дозволены.

Исследуя вопрос о том, «может ли какая-либо война быть справедливой, или, иными словами, дозволено ли когда-либо воевать», Гроций обосновал деление войн на справедливые и несправедливые.

Отправным пунктом в этом отношении является определение права, которое «здесь означает не что иное, как то, что справедливо… право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом»[475].

Не противоречит справедливости та война, которая является ответом на правонарушение. Справедливыми причинами войн являются самозащита, возвращение имущества, наказание[476].

Справедливую (в смысле законности) войну Гроций назвал торжественной войной. При этом публичные войны могут быть более или менее торжественные. Таким образом, признавалось многообразие и различные степени справедливости. На вопрос, может ли война быть справедливой для обеих сторон, автор отвечал положительно с оговоркой – если понимать справедливое по отношению к определенным правовым последствиям.

«Если отвлечься от внутригосударственных законов, – писал автор, – по-видимому, каждое должностное лицо как для защиты вверенного ему народа, так и для осуществления актов власти располагает правом ведения войны, если встретит сопротивление»[477]. Начинать войну ради подданных, по утверждению Гроция, справедливо, тем не менее не всегда ее следует предпринимать ради них.

Голландский юрист осуждал войны несправедливые, к которым относил прежде всего захватнические войны. Исходным пунктом определения несправедливых войн Гроций считал установление различия между причинами оправдательными (предлогами) и побудительными (собственно причины). Предлоги «могут быть приведены явно», подлинные же причины войны скрыты, и их необходимо выявить.

Войны, не имеющие оправдательных и побудительных причин, «суть войны зверские», а имеющие только причины побудительные, но не оправдательные, «суть войны разбойнические»[478]. Бывают также некоторые причины, которые имеют ложную видимость справедливости, например, неопределенный страх. Опасение мощи соседей не является достаточной причиной войны. «Ибо для того, чтобы защита была справедливой, она должна быть необходимой… Поэтому менее всего заслуживает одобрения мнение тех, кто признает достаточной причиной войны, если сосед, не встречая препятствия ни в каком соглашении, возведет на своей границе крепость или иное сооружение, могущее причинить когда-либо ущерб другому соседу»[479].

Причинами несправедливых войн, утверждал Гуго Гроций, являются: желание захватить лучшую плодородную землю вместо покинутых пустынь и болот, жажда свободы в подвластном народе, стремление подчинить себе других людей оружием, желание получить то, что вытекает из обязательства не в силу строго формального права, но в силу иного права. Следует также различать войну, возникшую по несправедливой причине, и такую, в которой порок приходит извне, отчего война все же не становится несправедливой. Несправедливой внешней причиной является жажда власти и богатства. «Единственная и древнейшая причина войны, – говорит Саллюстий, – есть сильная жажда власти и богатства… Золото и другие богатства – главная причина войн, сказано у Тацита»[480]. Однако преступно воевать ради добычи или вознаграждения.

Войну следует предпринимать только по необходимости или в силу важнейших причин в крайних обстоятельствах. «Редко причина возникновения войны такова, что ее или невозможно, или не должно избегнуть»[481].

Наличие достаточных сил является весьма важным условием объявления войны. Тот, кто не обладает значительной силой, должен воздержаться от «осуществления возмездия», т. е. от объявления войны.

Гроций рекомендовал избегать вооруженных конфликтов, пользуясь тремя способами, с помощью которых можно «избежать превращения споров в войну». К этим способам относятся: переговоры, третейский суд «или даже» жребий.

За последствия несправедливой войны несут ответственность ее зачинщики, как за обычные, так и за необычные действия; «…зачинщики войны обязаны к возмещению за содеянное их силами или по их совету… И полководцы ответственны за все совершенное под их командой; ответственны и все воины, участвовавшие в каком-нибудь совместном действии, например, в сожжении города»[482]. Следовательно, ответственны не только зачинщики войны, но и подчиненные им лица.

Гроций использовал критерий «внутренней справедливости» для оценки действий воюющих сторон. С помощью этого критерия он стремился смягчить ужасы войны, ограничивая право убивать даже в справедливой войне. Нельзя убивать «преследуемых роком, в частности, примкнувших к воюющей стороне вследствие принуждения»[483]. Необходимо, насколько возможно, остерегаться даже непреднамеренного убийства неповинных. «Всегда следует щадить детей, женщин, если они не повинны в тяжком преступлении, и стариков»[484]. Александр у Курция говорит: «Я не имею обыкновения вести войну с пленными и женщинами; тот, кто возбуждает мою ненависть, должен быть вооружен»[485].

Следует также щадить тех, кто посвятил свою жизнь исключительно священнослужению и наукам, а также земледельцев, торговцев, ремесленников. Нельзя убивать заложников, если они не совершили преступлений. Необходимо воздерживаться от всякого бесполезного сражения и от опустошений – уничтожения городов, сел, плодовых деревьев и т. п. Наконец, по отношению к любым врагам обязательна добросовестность.

Труд «О праве войны и мира» Гуго Гроций заканчивает «увещаниями о соблюдении добросовестности и мира». «Добросовестность должна соблюдаться не только для чего-либо другого, но и для того, чтобы не исчезла надежда на мир. Добросовестностью ведь держится не только всякое государство, по словам Цицерона, но и великое общение народов»[486].

Во время войны необходимо стремиться к миру и добиваться его следует даже с ущербом для себя. «Заключенный мир должно соблюдать самым благоговейным образом»[487], как и соглашения о перемирии. Нейтральные государства обязаны воздерживаться от содействий тому, кто ведет несправедливую войну, и тем, кто «препятствует движению ведущего справедливую войну»[488]. «Целесообразно заключить с обеими воюющими сторонами договор о добровольном воздержании от военных действий заодно с любой из них и об оказании каждой стороне общих услуг человеколюбия»[489].

Исследование голландским юристом правовых основ войны и мира явилось необходимой предпосылкой того, чтобы раскрыть в дальнейшем политическое содержание войны. В этом прежде всего заключается историческое значение труда Гуго Гроция.

Не менее важное значение имеют различия причин (внутренних) и поводов (внешних) к развязыванию войн, определение их характера по целям и на основе всего этого классификация войн, особенно деление их на войны справедливые и несправедливые, исходя из норм буржуазного права.

Многие положения труда Гроция не потеряли своего значения и для современных условий, когда в ходе реакционных империалистических войн игнорируются элементарные исторически сложившиеся нормы международного общения. Идеологическое оружие, созданное представителем молодой буржуазии, оказывается действенным и во второй половине XX в., только