Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - Теодор Гладков

По прибытии в Будапешт офицеров, естественно, после краткого разговора с встречавшими их военачальниками направили в советское посольство. Юрий Андропов в своей суховатой манере, но вразумительно и точно обрисовал им сложившуюся на тот день и час ситуацию в Венгрии, дал краткие, но исчерпывающие характеристики ключевым фигурам обоих противостоящих сторон в руководстве страны. Присутствующий при беседе помощник Андропова, молодой человек лет тридцати с невыразительным, словно стертым лицом по своей инициативе не произнес за все время довольно продолжительного разговора ни слова. Только услужливо отвечал на вопросы, если к нему обращался Андропов.

Ни Серов, ни Коротков, естественно, не могли и предвидеть, что сейчас они беседуют с будущим начальником внешней разведки, двумя будущими председателями КГБ СССР, а также с будущим Генеральным секретарем ЦК КПСС, Председателем Президиума Верховного Совета СССР и Председателем Совета обороны СССР…

Неоднократно группа Серова решала свои задачи непосредственно в районах боевых действий. Передвигаться по городу можно было только на бронетранспортере. Однажды попали под сильный пулеметный обстрел. Штатный механик-водитель был тяжело ранен, тогда Серов самолично взялся за рычаги управления и вывел машину из-под огня. Вечером, раздеваясь, Коротков обнаружил, что его шинель в нескольких местах пробита пулями.

В Будапешт прибыла из Москвы без лишней огласки группа высокопоставленных лиц: члены президиума ЦК КПСС Георгий Маленков и Михаил Суслов, секретарь ЦК КПСС Аверкий Аристов. Их главной задачей было формирование нового руководства Венгрии — как партийного, так и государственного. Они же брали под свою ответственность действия командиров советских воинских частей и сотрудников органов госбезопасности. Серов поддерживал с ними непосредственный контакт, почти ежедневно докладывал о проведенной работе. Так, 13 ноября 1956 он сообщил по телефону Маленкову, Суслову и Аристову, что на данное число арестованы 4056 активных повстанцев, что только за последние два дня изъято у боевиков и населения 168 пулеметов[173], 7751 винтовка, карабин и автомат, 815 пистолетов, множество ручных гранат и патронов.

В случае необходимости Серов имел право обращаться по связи и к находившемуся в Москве Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву.

После повторного ввода советских войск в Будапешт и перехода реальной власти к Революционному правительству, положение в городе и стране начало постепенно стабилизироваться. Но оставалась серьезная проблема — бывшего премьер-министра Имре Надя, укрывшегося в посольстве Югославии. Пока он будет оставаться в его стенах и, фактически, находиться все-таки в Венгрии, говорить о полной нормализации обстановки в стране не приходилось.

Начались долгие и интенсивные переговоры между руководителями СССР, Югославии, Венгрии и Румынии о судьбе смещенного премьера. Надь требовал, чтобы ему разрешили остаться в Венгрии и обеспечили личную безопасность (это относилось и к группе его сторонников, также пребывавших в югославском посольстве). Принять это требование во все еще накаленной обстановке было немыслимо. Даже против своей воли Надь несомненно стал бы знаменем, объединяющим повстанцев, наверняка попытающихся при первой возможности (точнее, после вывода советских войск) выступить против Революционного правительства Кадара-Мюнниха.

Советские и венгерские руководители видели лишь один выход из ситуации: депортация Надя и его соратников в Румынию, на что было получено согласие правительства этой страны. Надь упорствовал.

17 ноября в телефонном разговоре с Маленковым, Сусловым и Аристовым Серов с ведома Мюнниха испросил санкцию на вывод Надя из посольства с помощью некоей хитрости с последующей немедленной высылкой в Румынию.

— И нечего с ним цацкаться, — сказал он Короткову, получив согласие Москвы на свое предложение. — Этот Надь никакой не герой, а самый обыкновенный провокатор. Узнай те венгры, что сейчас молятся на него, кто он есть на самом деле, висеть ему на фонарном столбе…

И Серов конфиденциально сообщил своему заместителю по оперативной группе некоторые факты из биографии Надя, которые тогда еще являлись тщательно оберегаемой государственной тайной. Оказывается, борец со сталинизмом Имре Надь еще со времен Ягоды и Ежова был агентом НКВД под кличкой «Володя». По доносам старательного стукача в середине тридцатых голов в Москве были арестованы и репрессированы около двухсот коммунистов-коминтерновцев, в том числе много венгров…

22 ноября Имре Надь по достигнутой договоренности покинул посольство Югославии… Сделав несколько шагов, он вдруг передумал и попытался вернуться назад, но тут же был блокирован оперативной группой генерала Серова и усажен в автобус.

На следующий день, то есть 23 ноября 1956 года, Имре Надь и несколько его соратников были вывезены через границу в Румынию, о чем генерал Серов уведомил Первого секретаря ЦК КПСС Хрущева.

На этом завершилась Венгерская командировка Александра Короткова.

Через полтора года румыны передали Имре Надя и его немногочисленную группу венгерской стороне. В Будапеште неизвестно зачем его судили и «за измену Родине» расстреляли вместе с его соратниками. Совершена была эта политически бессмысленная, а юридически преступная акция (хотя и прикрытая судебным приговором) спустя несколько дней после визита в Венгрию Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР Никиты Хрущева. Естественно, мировое общественное мнение незамедлительно связали эти два факта друг с другом.

В 1989 году приговор по делу был признана незаконным, и Надя посмертно реабилитировали…

Так вполне справедливо и обоснованно назвал управление нелегальной разведки ныне здравствующий генерал-лейтенант Вадим Кирпиченко.

Ее руководителем (включая работу в «Бюро № 1» в качестве заместителя Судоплатова) Коротков был около двенадцати лет. Разумеется, нельзя говорить, что он является единственным создателем этой службы. Нелегалы, и блистательные, имелись в распоряжении системы органов государственной безопасности всегда. В качестве нелегалов ВЧК-ОГПУ-НКВД успешно использовали иностранных граждан, волею судеб оказавшихся в СССР: кто здесь остался, попав в плен в годы Первой мировой войны, кто был политэмигрантом, вынужденным покинуть родину из-за преследования властей и серьезных — вплоть до смертной казни — репрессий за революционную деятельность. Для примера можно назвать бывшего полевого священника австро-венгерской армии Теодора Малли, ставшего в СССР под влиянием Октябрьской революции не только атеистом, но и великолепным разведчиком. Именно Малли нашел сверхценного агента — впрочем, тут эпитеты не нужны, достаточно назвать имя: Кима Филби.

естественно, возглавив управление I-Б в МГБ в 1946 году, Коротков использовал богатый опыт тех же Василия Зарубина и Ицхака Ахмерова, которых хорошо знал еще с довоенных времен, других товарищей, уцелевших и в мясорубке конца тридцатых годов, и в военное лихолетье. Да и свой собственный, разумеется, тоже.