Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен - Анатолий Андреев

Человек как существо информационное характеризуется не столько поведенческими стратегиями и системами ценностей, сколько технологией их формирования. Бессознательно он усваивает мировоззренческие принципы или сознательно: вот в чем вопрос.

Человек как индивид в конечном счете выстраивает свои отношения с миром бессознательно (при этом рациональное начало, опирающееся на интеллект, может внешне доминировать), и отношения эти будут приспособительными. Факт и степень участия интеллекта в процессе освоения мира не делает человека существом разумным.

Человек как личность начинается там, где возникает сознательное, разумное управление информацией, имеющей отношение, прежде всего, к человеческому измерению (к психике и сознанию). С точки зрения информационной личность понимается как тип управления информацией, где приоритет в выстраивании информационной картины мира отдается сознанию. Интеллект в информационном пространстве личности способен функционировать в режиме разума.

В этой связи определение интеллекта и разума должно учитывать следующие позиции.

1. Интеллект уже не психика, но еще не разум.

2. Интеллект, конечно, нельзя отрывать от психики, но еще грубее отождествлять его с психикой. Интеллект может продлевать и усиливать функции психики (функции приспособления человека к миру в ущерб отношению познания) – но именно потому, что интеллект уже отделен от психики.

3. Интеллект работает с понятиями, а психика нет. Интеллекту в сотворении информационной картины мира отведена особая, отличная от психики, функция.

4. Интеллект нельзя отрывать от разума, но еще грубее отождествлять его с разумом. Несмотря на то что и разум, и интеллект работают с понятиями и системами понятий, их функции в работе человека с информацией существенно различаются. Разум отвечает, если так можно сказать, за целостное восприятие мира, за связь «всего со всем»; интеллект – за линейное, фрагментарное, одномерное «постижение мира» (так сказать, за логику).

5. Интеллекту отведена маргинальная роль – быть слугой двух господ: разума и психики. Это определяет амбивалентную сущность интеллекта: с одной стороны, он может «сливаться» с психикой, образуя с ней целостный альянс; с другой – он, несомненно, по природе своей ближе к разуму, он и есть, собственно, разум в своем зародышевом состоянии.

Интеллект – это способность управлять информацией, которая ограничена системным характером своей структуры. Предел информационных возможностей интеллекта – распознавать системы систем (здесь интеллект выступает как инструмент диалектической логики). Структурный признак системы – соотношение части и целого, при этом целое состоит из частей, замена которых не ведет к утрате идентичности целого. Структурный принцип целостности: каждый момент целого промаркирован свойствами целого, состоящего из моментов целого (например, океан состоит из капель, каждая из которых репрезентирует свойства океана), и утрата момента сказывается на свойствах целостности.

Путь познания противоречив, иногда он осуществляется в форме приспособления. Иногда от интеллекта до разума – один шаг, иногда – пропасть. Вот эта предрасположенность человека к информационной гибкости, лабильности, амбивалентности и помогает ему, и мешает. Чтобы извлечь больше пользы из такого положения вещей, лучше сочетать гибкость с принципиальностью – лучше разделять интеллект и разум по функциям, в том числе по культурным функциям. Если разграничивать цивилизацию и культуру как типы управления информацией, то следует признать, что в основе цивилизации лежит интеллект, в основе культуры – разум.

Таким образом, разум – это способность управлять информацией, которая выходит на уровень целостности, где проявляется связь всего со всем. Если мир целостен, един, то это единство должно проявляться в плане информационном – и прежде всего в информационном. Например, информационная структура таких нравственных отношений, как любовь, свобода, стремление к истине («нравственный закон внутри нас», по Канту) должна быть однородна со структурой вещества, из которого состоит вселенная («звездное небо над головой», по Канту). Это в большей мере предположение, нежели констатация научно зафиксированного факта; тем не менее целостность должна включать человеческое измерение в «нечеловеческое». Физика и математика в своих высших измерениях должны как-то пересекаться с высшими культурными ценностями. Не станем лукавить, это «всего лишь» ощущение, когнитивная эмоция, которые – а вот тут внимание! – в один прекрасный момент могут трансформироваться в научную интуицию. Философия находит свое подтверждение в физике, а физика – в философии: это утверждение сложнее опровергнуть, нежели подтвердить.

Разум в этой связи можно определить как особого рода интеллект, считающийся с логикой бессознательного, обогащающийся такой логикой, которая меняет качества исследуемого объекта с системного на целостный; все это превращает разум в инструмент тотальной диалектики, в инструмент моделирования идеального смысла, который принято называть истиной (относительной, конечно). Разум в отличие от интеллекта работает с информацией, которая организована на порядок сложнее. Интеллект работает с системно организованной информацией, а разум – с целостно организованной информацией. Гуманитарные законы, с позиции разума, информационно стыкуются с законами физическими; с позиции интеллекта – это две разные системы, не имеющие зоны контакта.

Именно связь всего со всем порождает тотальную диалектику как научный способ постижения целостности; с другой стороны, «все» становится объектом исследования благодаря тотальной диалектике. «Теория всего» – это феномен, рожденный тотальной диалектикой.

Таким образом, иррациональное (приспособительное) отношение может быть вполне рациональным и абстрактно-логическим по форме. Индивид может иметь все внешние признаки личности. Человек может быть уверен, что он мыслит и познает, хотя на самом деле является заложником потребностей бессознательного. Желаемое он выдает за действительное, будучи убежденным в своей адекватности.

Главная опасность разумного отношения в том, что оно может быть разумно только по форме, но не по сути. Интеллектуальное развитие человечества (способность воспринимать информационные объекты как системы) в определенный момент начинает входить в противоречие с его разумным развитием (способностью воспринимать информационные объекты как целостность). При этом интеллект и разум развиваются не поэтапно, а одновременно.

На практике это может означать следующее. Человечество, обладая разрушительным ядерным (а также иным) потенциалом, созданным интеллектом, направляет всю мощь своего потенциала против феномена разумной жизни, ибо осознает культ интеллекта как культ силы. Человек разумный на какое-то историческое время становится бессилен перед интеллектом. Возникает период информационного перекоса, когда только человек может уничтожить самого себя; по крайней мере, самым могущественным врагом человеку становится он сам, и никто иной. В нашем контексте это означает: главным врагом человека становится его вчерашний союзник – интеллект, который на определенной стадии информационного развития блокирует развитие разума, вечного союзника человека.