Хищник. В 2 томах. Том 1. Воин без имени - Гэри Дженнингс

Мы прислушались к совету лодочников и в течение последующих нескольких дней постарались по возможности дать отдых уставшим конечностям и спинам и залечить болячки и синяки. Данувий со временем стал широким, как озеро. Теперь он струился между двумя горными хребтами и у него, так сказать, не было берегов, но по обеим сторонам он превратился в стоячие болота и трясину, а течение его стало таким неторопливым, что команде пришлось хорошенько попотеть, чтобы мы двигались быстрей. Настроение у нас с Дайлой и лучников было скверное: мы страдали не от боли, а от нестерпимого зуда. Кровососы — гнус, мошка и какие там еще есть хищные летающие насекомые — тучами поднимались с прибрежных болот и с жадностью набрасывались на путников.

Члены команды — как я заметил после продолжительного общения, — казалось, не обращали никакого внимания на этот жужжащий рой, только иногда махали руками перед лицом, чтобы отогнать насекомых, мешающих им смотреть. Но мы вчетвером чесались и скребли себя до крови постоянно и так долго не в состоянии были заснуть, что оказались близки к умопомешательству. В местах укусов мы расчесывали кожу ногтями — трое бородачей-воинов даже вырывали клочьями волосы на лице, — причем укусы насекомых так сильно покрывали наши лица и руки, что они все распухли, даже веки раздулись и закрыли глаза, а губы вздулись и саднили. Лошади, хотя их шкуры и были толще, испытывали неудобство, из-за того что не могли почесаться. Бедные животные постоянно вздрагивали, беспокоились и били копытами; мы даже боялись, что они проделают в лодке дыру и потопят нас в этом отвратительном месте.

Какое же мы все испытали облегчение, когда, казалось, спустя вечность Данувий снова стал сужаться и течение его сделалось быстрей. Теперь из-за поднявшегося ветерка количество насекомых уменьшилось. Со временем они и вовсе остались позади, когда река и плывущая по ней лодка снова устремились в узкий, окруженный скалами проход. Удары, которым мы подверглись там, как и предупреждали члены команды, были еще хуже, чем в Казанском проходе, и продолжались дольше. Но все мы — Дайла, я и стрелки из лука, а также, подозреваю, лошади — считали, что синяки от ударов в любом случае причиняли нам меньше страданий и мучений, чем кровожадные насекомые.

Я понял, почему этот проход называли Железными Воротами. Железными, поскольку обрывы по берегам здесь были не серого цвета, скалы покрывала темно-красная ржавчина. А Воротами, потому что обрывы располагались так близко друг к другу, что группы людей, взобравшиеся на них, могли выпустить в реку достаточно стрел, сбросить достаточно валунов или стволов деревьев, чтобы перекрыть этот проход для любого проходящего судна, даже для всей римской флотилии. Но сейчас никаких врагов поблизости видно не было. Поэтому наша лодка беспрепятственно устремилась в покрытую белой пеной стремнину, сопротивляясь, поворачиваясь, раскачиваясь и грохоча. Мы благополучно миновали Железные Ворота, хотя вышли из этого сурового испытания еще более разбитыми и усталыми, чем после Казанского прохода. Даже лодочники на этот раз пожалели своих пассажиров. Они направили судно к левому берегу реки, где устроили стоянку на двое суток: нам требовалось время, чтобы прийти в себя.

Здесь располагалась первая заселенная людьми община, с которой мы столкнулись за время своего путешествия. Это была всего лишь небольшая деревушка, но она хвастливо именовала себя Туррис Севери[227], в честь местной достопримечательности: каменной башни, воздвигнутой императором Северином более двух столетий назад, чтобы увековечить свою победу над племенами чужаков, которые назывались квадами и маркоманнами. Очевидно, Северин возложил на покоренных одну-единственную обязанность: поселиться здесь и помогать всем странникам, потерпевшим бедствие в Железных Воротах, — или тем, кто, как мы, миновав их, оказался в плачевном состоянии. В любом случае жители деревни были потомками квадов и маркоманнов, и приняли они нас очень радушно. Нам дали мазь, приготовленную из цветов голубой вербены, чтобы смазать места укусов кровожадных насекомых, что сильно уменьшило наши опухоли и зуд. А еще местные жители дали нам выпить настойку из корня валерианы, чтобы успокоить нервы и желудки. Когда же мы настолько пришли в себя, что почувствовали голод, жители деревушки накормили нас свежей рыбой из Данувия и овощами с собственных огородов.

Оставшийся отрезок пути был лишен бурных вод, которые требовалось преодолевать, да и вероятность того, что на нас нападут речные пираты, тоже была невелика. Отправившись дальше из Туррис Севери, мы спустились ниже по течению Данувия, там движение на реке стало оживленным, появились вооруженные патрульные суда мезийской флотилии. Цвет воды снова стал бурым, река широкой, а течение спокойным. Местность, мимо которой мы проплывали, была совершенно пустынной и однообразной, пока мы не добрались до места нашего назначения, города Новы, расположенного на южном берегу реки.

Я про себя решил, что Теодорих преувеличивал, когда называл Новы городом. Я уже видел несколько городов к этому времени, и Новы по сравнению с ними весьма проигрывал. Дома здесь преимущественно были одноэтажными, амфитеатра совсем не имелось, единственная церковь выглядела недостаточно величественной, два или три здания терм совсем не были похожи на грандиозные римские бани, а когда Дайла указал мне на так называемые «королевские сад и дворец», они показались мне гораздо более скромными, чем у herizogo Санньи в Виндобоне. Тем не менее Новы был прелестным местечком, поднимавшимся вверх по пологому склону холма: здесь было множество рыночных площадей с тенистыми деревьями и яркими цветами. Как и говорил Теодорих, город не был огорожен стеной, но Дайла объяснил, что это отнюдь не из-за благодушия и открытости его жителей.

— Обрати внимание, сайон Торн, — сказал он, когда мы ступили на берег, — что здесь во всех соседних жилищах, лавках или постоялых дворах наружные двери никогда не расположены напротив дверей соседних зданий. Это сделано специально: если город окажется под угрозой и объявят тревогу, все люди смогут схватить оружие и выскочить наружу, не мешая при этом своим соседям из дома напротив.

— Да, спланировано разумно. Я не встречал такой предусмотрительности даже в городах, — ответил я и тут же поспешил тактично добавить: — Я имею в виду, в городах побольше. А теперь скажи мне, optio, чего от нас ждут? Нам с тобой и лучникам следует остановиться на постоялом дворе?

— Акх, нет. Я с лучниками, прихватив лошадей, направлюсь через холм в гарнизон, что находится по ту его сторону. Тебя же с радостью примет принцесса Амаламена и поселит в королевском дворце.

Я кивнул, затем неуверенно произнес:

— Я совсем недавно стал маршалом, как ты знаешь. Как ты думаешь, мне надо появиться перед принцессой в полном вооружении?

Дайла проявил такт:

— Хм… если учесть, что у тебя еще нет собственных доспехов, соответствующих твоему… э-э… положению, сайон Торн, я бы рекомендовал тебе появиться в повседневном платье.

Я решил по крайней мере переодеться в чистую одежду. Однако обнаружил, что все мои наряды мокрые и грязные после нашего путешествия по бурным рекам. У меня не было времени высушить все это на солнце, поэтому, хоть он и был мокрым, я надел свой лучший наряд, который купил и носил, будучи Торнарексом в Виндобоне, — не тогу, разумеется, но тонкую тунику, нижнюю рубаху и штаны, а также скирские уличные сапоги с пряжками. В качестве последнего штриха я прикрепил на плечи фибулы из aes и альмандинов. Когда я оделся полностью, то пахло от меня плесенью — хотя я и достал свою склянку с духами из лепестков роз и побрызгал ими на себя, а мои сапоги скрипели во время ходьбы, но я подумал, что выгляжу вполне сносно для королевского маршала.