На пороге прошлого - Юлия Цыпленкова

людей зла не сделал. Вы пришли и лишили его не только логова, но и жизни.

– Почему ты обвиняешь нас? – спросил махир, теперь снова шедший первым.

Он развернулся и продолжил путь спиной вперед. Шел Алтаах уверенно, не оглядываясь и не сбиваясь с шага. Его взгляд, таивший иронию, был направлен на меня, и я ответила вопросом:

– Кого еще мне обвинять, если охо погиб после встречи с вами?

– Но привела нас к его логову ты, – справедливо заметил махир. – Если бы не обманула, то охо и сейчас был бы жив, значит, вина на тебе.

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла и обожгла илгизита сердитым взглядом. Он был прав, и это пробуждало негодование, однако… Я выдохнула и вернула себе самообладание. Прав, да не совсем.

– Если говорить твоим языком, – произнесла я, – то если бы вы не пришли, я бы вас не повела. Вы вынудили меня к данному решению. И тогда вновь вина ваша, а не моя.

– Но ты могла бы отвести нас сразу к вратам, – возразил Алтаах.

– А ты бы повел шамана к святилищу Илгиза? – полюбопытствовала я.

– Уа, – поддержал меня Тамин.

Махир скользнул по нему взглядом, а после усмехнулся:

– Покровитель не опасается шаманов, он их одаривает.

– Слишком много подарков нести тяжело, – усмехнулась я в ответ, – могут и руки отвалиться.

– И все-таки это ты отвела нас к логову охо, – илгизит вернулся к едва прерванной теме. – Не могла не понимать, что если мы войдем, то он сдохнет.

– Мы несколько раз заходили к охо, – парировала я. – И даже рырхи там были, но все остались живы. Только вы оставляете после себя смерть и разрушения. Где прошли, там обязательно кто-то пострадает. Если не убьете, так влезете в голову. Вот Архам, к примеру, – перевела я разговор на тему, интересовавшую меня больше, чем смерть охо.

Последнего было и вправду жаль, но деверь был важнее, и не только потому, что мог если и не помочь, то хотя бы не навредить. В первую очередь он был мне дорог как человек, ставший близким за то время, что я узнала его. Он был моим братом в душе, по родству с супругом и в вере. И не какому-то там махиру распоряжаться жизнью и разумом верного сына Белого Духа.

– А что Архам? – полюбопытствовал Алтаах.

Я поправила Тамина, на миг задержала на нем взгляд, а после поцеловала в румяную щечку. Солнышко мое…

– Что ты хотела сказать об Архаме? – напомнил о себе махир.

– А то, что уже сказала: если не убьете, то влезете в голову. Сейчас он даже не принадлежит себе, не осознает, где, с кем и что делает. Я знаю, что Архам никогда бы не причинил Тамину вреда, но он сдавил шею племянника, едва ты приказал. А что будет, когда он очнется? Если узнает, что было с ним всё это время? Он ведь совсем не понимает, что сейчас происходит?

– Понимает, – ответил Алтаах и, отвернувшись, продолжил путь уже более обычным способом. – Он всё понимает, но верит, что это его желания и мысли, которые приходят ему в голову. – Он опять развернулся лицом ко мне, но смотрел на моего деверя. – Что скажешь, Архам? Кого почитаешь первым духом из всех?

– Покровитель велик и добр, – произнес деверь. – Нет духа, равного ему.

На губах Алтааха появилась улыбка, полная издевки.

– Что хочешь еще услышать, Ашити? Или увидеть? Он может взять тебя на руки, а может идти рядом, как твои рырхи, на четвереньках. А может… – махир выдержал паузу, – умереть. Во имя Покровителя или от раскаяния. И всё это будет его желанием.

– Как Селек, – прошептала я, но илгизит услышал и прикрыл глаза, отвечая согласием.

После отвернулся и зашагал вперед легкой, беззаботной походкой. Наверное, в эту минуту мои глаза полыхали ненавистью, до того черное жгучее чувство затопило всё мое существо. И наверное, хорошо, что Алтаах отвернулся, иначе Архам уже подумал бы, что надо забрать у меня сына. Хотя… махир знал, как я к нему отношусь и что чувствую. Но главное, ему это было безразлично, тем более навредить ни ему, ни его намерениям я не могла. И это Алтаах тоже знал.

Медленно выдохнув, я заставила себя снова успокоиться. Ничего, у меня есть оружие против заблуждений Архама, а Белый Дух могущественнее своего брата. И раз Он позволил илгизитам шагнуть на священные земли, значит, я просто должна принять это. Только… Только кто же им помешает войти и осквернить святилище?

– А! – взвизгнул Тамин, чем привел меня в чувство.

Сын вытянул ручку вперед, и я посмотрела туда же, а после протяжно вздохнула – мы приближались к пещере Создателя. Я уже видела, как сияет иней, несмотря на хмурый день. До святилища осталось не больше шагов двадцати.

Алтаах повел плечами, рядом что-то буркнул Рахон. За спиной заворчали остальные подручные.

– Я чувствую силу Урунжана, – произнес махир. – Мы уже совсем близко, но я не вижу врат.

– Может, потому что они скрыты в пещере? – едко спросила я.

Махир обернулся ко мне.

– Где пещера, Ашити?

– Ты почти уже стоишь перед ней и не видишь?

– Не вижу, – повторил Алтаах и остановился. – Ты укажешь путь к вратам. Иди первой.

Не имея ни сил, ни возможности протестовать, я все-таки выплеснула собственное напряжение в площадной брани на родном языке, а после направилась к пещере…

Она переливалась тысячами мелких огоньков, застывших в кристаллах инея, словно звезды на далеком черном небосводе. Невероятно красивое зрелище. Сколько раз я видела его, столько же раз и была им зачарована. Зима или лето, не было никакой разницы, это всегда выглядело впечатляюще.

Я приблизилась к пещере и замерла на месте, позволив себе насладиться переливами инея. Если бы могла, то и вовсе осталась бы стоять здесь, не переступая грани, чтобы илгизиты никогда не смогли войти и чтобы даже такой маленький осколок Белого мира смог продолжать свое существование.

Я не хотела… не могла поверить в то, что вскоре мой новый дом может быть разрушен. Последствия перехода Илгиза были мне неизвестны, но подозрение, что он может уничтожить ткань этого мира, было небезосновательно. Я мало что понимала во всем этом, да почти ничего, однако не просто так Белый Дух не подпускал брата столько столетий к вратам.

– Что же ты остановилась? – послышался из-за спины голос Алтааха. – Мы уже здесь, так закончи, что начала.

– Я… – голос мой прервался, и я кашлянула, прочищая горло, а после продолжила: – Я ничего не начинала.

– Разве? – усмехнулся махир. –