Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь - Ева Кофей

Невест и из ферсвинок могут не спрашивать, — он ведёт плечом. — Они надеются, что если в таборе обновится кровь, мне станет лучше. Как ты знаешь, мы ходим по следам клапанов и пазух, это в нашей крови.

— Здесь нет никаких подпольных миров, — отрезает Клара. — Утёс — самая дальняя точка от Патриады. Всякое сейчас случается, но из-за Урахада.

— Я знаю, и тем не менее я чувствую неладное.

— Конкретнее?

— Возможно, смогу тебе сказать, — впервые Поль усмехается, и у Клары по спине пробегает холодок, — но только после обряда.

— Какого ещё обряда? — сглатывает она. — Сектанты!

Верят в магию?

И как не бояться нарваться на гнев клана? Да они сумасшедшие!

В этот же миг звучат характерные щелчки. Сразу несколько ферсвинок и ферсвинов, взводят курки.

Дула револьверов направлены на Клару.

Она пытается собраться с мыслями, но поводов для волнения, как назло, с каждым мигом становится всё больше.

— Марк, — тянет Поль, — хватит прятаться, мальчишка. Выходи.

И он появляется.

В ферсвиновых одеждах, встрёпанный владелец задиристой ухмылочки.

Он с ними заодно?

Глава 14. Тайна клана Харш

Мальчишкой Марка уж точно нельзя назвать.

Он возвышается над всеми, и даже в этих нелепых одеждах выглядит строгим и острым. Являясь будто воплощением клинка.

Клара ловит его взгляд.

Смятение.

Напускная строгость и злость.

Вопрос.

Страх.

С вновь посеревшего неба валится снег. Они глядят друг другу в глаза — тёмные омуты и промёрзшие до дна озёра. Она хрупкая, в платье, подол которого колышет ветер. В смешной шапке и с косой шоколадных волос. Пальцы, розовые от холода, стискивают револьвер. Его светлые пряди в беспорядке, вся поза — сплошь гнев, часть которого, определённо, её касается.

Клара понимает, что он пришёл за ней.

Одного мига хватает, чтобы это прояснить.

Она вспоминает о своих неосторожных словах, сказанных с досады. Понимает, что сейчас не до того, но всё же злится на саму себя.

И, быть может, совсем немного — ликует.

Но что теперь делать? У ферсвинов оружие, вдвоём с Марком они не справятся, даже если бы он отучился сразу на десяти боевых факультетах.

Но кто мог предположить, что к ним пожалует целая стайка чокнутых ферсвинов?

Есть определённые правила. Ферсвины — странники, которые ходят по дорогам между клапанами других, маленьких миров, вшитых в земли людей, словно карманы, но с изнанки.

С их помощью определяются места, куда лучше не забредать. Они нечто среднее между людьми и теми, кто среди людей жить не может.

А потому им прощают некоторые выходки.

Но… Не до такой же степени!

Клара чувствовала себя в безопасности, потому что знала, что не существует такой логики, по которой кому-то из табора будет выгодно ей вредить.

Но она не учла возможность внезапных вывертов безумия, и это, видимо, станет хорошим уроком на всю жизнь.

— Марк?

У него такой вид, будто он сейчас ухмыльнётся и спросит: «Хочешь, чтобы безродный щенок помог тебе? Правда? Не хочешь выходить за меня, желаешь управлять землями отца сама? Тогда и справляйся… сама».

Это было бы в его духе.

Но его голос звучит так, что она понимает — ненависть направлена не на неё.

А вот некая печаль…

— Она моя невеста, и если вы хотите это оспорить, пожалуйста, стреляйте, — широкий жест рукой, довольно безразличная ухмылка.

— Что? — Клара срывается к нему. — Что ты творишь?

Её пытается перехватить Беливер, но во-первых, она быстрее, а во-вторых Марк хватает его за шею, поднимает над землёй, хорошенько встряхивает и кидает, словно половую тряпку.

— Ты уже забыл, как я помог тебе пройти инициацию? — рычит он.

Марта хлопает в ладоши, словно услышала что-то приятное, но выражение лица тут же меняется, когда смысл полностью до неё доходит.

— Так ты… не сам? Нарушил правила? — кричит она. — Останешься навечно чернорылом!

Поль на это только хмыкает.

Ну да, сложно поверить, что такой, как он мог принять за чистую монету кражу тельца у самого короля.

— Как же теперь! — оглядывается ферсвинка. — Мы не можем выдать эрлу за Него!

Клара не выдерживает и фыркает: как будто для неё есть разница, успешный рядом вор или нет.

— Как ты связан с… ним, — говорит она Марку, — потом расскажешь. Или… не уверена, что хочу об этом знать. Но… что ты творишь?

Он тянет её на себя, смирив обжигающе-холодным взглядом.

— Держись за мной, сестрёнка.

— Что же делать… — тянет Поль. — Придётся выдать тебя за более достойного сына.

Переводит взгляд на Эрика, и тот не выдерживает:

— Хватит! Хватит! Отпустите её! Я уйду от вас, если не отпустите! М-мне… — на глазах его появляются слёзы, — стыдно за вас!

Из бордового шатра выходит тот, кого здесь и не ожидаешь увидеть. Все словно по команде замирают, не сводя с него взгляда.

На мужчине длинный халат, словно бы из шёлка. Под ним скорее всего тёплая одежда. Странный, более чем странный выбор. Нежно-персиковые ушки, каждое с его голову, опущены и смахивают на волосы.

Черты лица тонкие, из них только нос напоминает звериный, но смотрится это вполне себе гармонично и красиво.

Раскосые глаза рубиновые.

Пальцы скульптурно-тонкие, слегка покрытые нежной шёрстью.

Ферлис, собственной персоной, да еще и редкого вида.

Он сонный, ничего вокруг не замечающий.

Гомон, песни и пляски, стрекот костра и бархат слов — все это ему привычно. Но вот тишина…

Ферлис зачерпывает воду из бочки, умывается и только как следует взбодрившись навостряет огромные ушки с милыми кисточками на них.

Кто-то из ферсвинов фыркает, кто-то цокает, Поль лишь вздыхает и продолжает разговор.

— Я хочу выяснить, что происходит. Почему это место — а я уверен, что дело в нем, — пытается убить меня. И если ради того, чтобы выжить и покинуть эту дыру мне придётся совершить преступление… Так тому и быть.

— Ошибаешься, — отвечает Марк, — этого не будет. Ни преступления, ни твоего спасения.

Ферлис вдруг шепчет (хотя слышат это все):

— Чужак! Чужачка! Чужаки!

Стряхивает воду с лица, словно пёс, и… принимается носиться между шатров, не зная, куда себя деть.

— Какой красивый и дёрганый, — замечает Клара.

Марк поджимает губы. Такая, как она, и на смертном одре будет восхищаться красотой бабочки, что сядет на изголовье.

С этим ничего нельзя сделать.

Он зачем-то пробовал.

— Это Лекс, — поясняет Поль, — он прибился к нам, никак избавиться не можем…

Клара на миг вспоминает про теплый замок, камин, ковер, плед и чашку с глинтвейном.

Мысленно она делает так, чтобы каждая ферсвинка и каждый ферсвин провалился под землю и шепчет Марку:

— Давай просто потянем