Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - Павел Федорович Николаев

сравнению с другими городами они были невелики, но зато ощутимы. «Чёрная смерть» унесла великого князя Симеона Гордого, двух его сыновей, брата Андрея Ивановича и митрополита Феогноста. Московское княжество разом лишилось высших представителей духовной и светской власти.

* * *

С эпидемией чумы связана следующая легенда. Сегодня в Москве можно увидеть 600-летние дубы. Это дубы Коломенского, бывшие в годы правления Симеона Гордого молодой порослью у оврага Голосова. В XIV веке овраг назывался Велосовым. В нём находилось языческое капище этого бога, покровителя домашнего скота и богатства.

Митрополит Феогност искоренял язычество. Поэтому он потребовал от князя ликвидировать дубраву. Взрослые деревья спилили, а поросль осталась. Многие москвичи жили тогда в двоеверии и к порубке дубовой рощи отнеслись с душевным сокрушением, предрекая великую беду. И она пришла в форме бубонной чумы – «чёрной смерти».

Кстати. Главной заботой Симеона Гордого были единство Руси и преемственность поколений. Это был первый русский князь, которого волновала историческая связь времён. Первый, кто поставил вопрос о сохранении не только материальных, но и духовных ценностей, о передаче их от одного поколения другому. Из глубины столетий и сегодня звучит его голос: «Чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча не угасла».

Из Симеоновской летописи. «В лето 1340 умер князь великий Иван Данилович, внук великого Александра, правнук великого Ярослава, в чернецах и в схиме, месяца марта в 31, на память святого отца Стефана чудотворца, а в гроб был положен месяца апреля в 1, в церкви святого Михаила, которую сам создал в своей отчине в Москве; и оплакивали его князья и бояре, вельможи, и все люди москвичи, игумены, попы, дьяконы, монахи и монахини, и весь народ, и весь мир христианский, и вся земля Русская, оставшись без своего государя. Сына же его князя Семёна на погребенья отца своего не было, был он в то время в Нижнем Новгороде. В ту же осень пришёл из Орды князь Семён Иванович на великое княжение, с ним братья его, князья Андрей и Иван, и сел князь великий Семён на престол во Владимире в великой и соборной церкви святой Богородицы на великом княжении всей Руси, месяца октября в 1…

В лето 1344 пошёл в Орду великий князь Семён, а с ним братья его князь Иван да Андрей, и все князья тогда в Орде были. В том же году начали расписывать в Москве две церкви каменные, святой Богородицы да святого Михаила. Святую же Богородицу расписывали греки, митрополичии художники, Феогностовы, да в каком году начали расписывать, в том же году и кончили расписывать её; а святого Михаила расписывали русские художники, князя великого Семёна Ивановича, у них же были старейшины и начальники иконописцам Захарий, Иосиф, Николай, остальная дружина их, но и до половины церкви не могли в то лето расписать, из-за величины той церкви.

В лето 1346 закончили расписывать три церкви в Москве каменные, святого Спаса и святого Михаила и святого Ивана Лествичника. В том же году князь великий Семён и брат его Иван и Андрей, мастер Бориско слил три колокола великия, да два малые…

На ту же весну (1363 года) на половине седьмой недели с того времени, как прошли сорочины митрополиту Феогносту, после Пасхи, апреля в 26 день, на память святого мученика Василия, умер князь великий Семён Иванович московский, княжив лет 12, и положен был в своей отчине в Москве в церкви святого Михаила».

* * *

1356 год. Летопись впервые отметила приезд в Москву сурожан. Это были купцы из Крыма – итальянцы и греки.

Прибыли они (по условиям торговли того времени) надолго; некоторые остались навсегда. Русские летописи, перечисляя различные группы населения Москвы, на первое место после вельможного боярства всегда ставили гостей (купцов), причём иногда после термина «гость» употребляли термин «сурожанин». В Москве образовался особый Сурожский ряд, торговавший драгоценными самоцветами и привозными тканями, преимущественно шёлковыми.

Сурожане, в числе которых было много итальянцев, не составили в Москве особой колонии, так как было их немного. Они быстро обрусели и слились с остальным населением города. А слово «сурожский» с течением времени видоизменилось в «суровский». Текстильная продукция под названием «суровский товар» бытовала до начала XX века.

Дмитрий Иванович Донской. Дополнение «Донской» к имени этого князя в определённой степени затеняет все его деяния, предшествовавшие Куликовской битве, и не даёт отчётливого представления о том, как он, собственно, пришёл к тому подвигу, который вот уже более 640 лет прославляет его имя, вызывая уважение и восхищение далёких потомков. А ответ здесь, в общем-то, прост: в жизни этого человека по существу не было ни одного года, который обошёлся бы без военных походов и схваток. Кроме ратных дел хорошую подготовку Дмитрию дали сами условия жизни Руси второй половины XIV столетия.

В девять лет мальчик остался без отца и тут же был провозглашён московским князем. Через год правительство маленького государя добилось для него в Орде ярлыка на великое княжество Владимирское, что формально давало верховную власть над всеми другими русскими землями.

Но эта радость вскоре была омрачена «великим мором», свирепствовавшим в Москве два года. Затем город почти полностью выгорел от большого пожара. Дмитрию минуло тогда (1365) пятнадцать лет. По существу – ещё отрок, но он уже отчётливо сознавал, что столица осталась без защиты. И вот его первое самостоятельное решение – строительство белокаменного Кремля. И что характерно: этот решительный шаг, сделанный молодым князем, имел не только военное, но и политическое значение. Не случайно тверской летописец записал под 1367 годом: «Того же лета князь велики Дмитрий Иванович заложи град Москву камен, и начаша делати беспрестани. И всех князей русских привожаше под свою волю, а которые не повиновахуся воле его, а на тех нача посегати».

Два десятилетия, следующих за возведением белокаменного Кремля, прошли в войнах Дмитрия Ивановича с князьями Тверского и Рязанского княжеств и союзником их литовским князем Ольгердом. Воинский опыт за это время приобретён был немалый, что позволило двадцатичетырёхлетнему полководцу впервые поставить вопрос о свержении татаро-монгольского ига. Это случилось в Переяславле осенью 1374 года на встрече русских князей и бояр, которую организовал Дмитрий. Но не все радели о Руси, многих больше заботили свои княжества и уделы. Поэтому в Орде довольно быстро узнали о крамольном собрании, и Дмитрий был лишён ярлыка на Великое Владимирское княжество. А в 1377 году последовало нашествие Арапши. Дмитрий не был подготовлен к нему, и московско-суздальское войско потерпело поражение на реке Пьяна.