На языке животных. Как они общаются друг с другом и как нам научиться понимать их - Карстен Бренсинг

Если бы я был к тому моменту знаком с работой Барбары Сматс и знал о ее отношениях с исследуемыми животными, павианами, возможно, мне удалось бы избежать следующей опасной ситуации.

Чтобы собрать необходимую информацию, мне надо было одновременно вести видео– и аудиозапись. В этом, собственно, нет ничего необычного, только в моей видеокамере было четыре гидрофона, чтобы можно было идентифицировать дельфина, который что-либо произносит. А мне надо было вести себя максимально тихо. Если вы сами когда-либо ныряли или, может быть, смотрели видео с дайверами, то вам известно, насколько громким бывает шум от дыхания. Пузырьки создают широкополосный шум, который, словно плотная подушка, перекрывает все звуки. Поэтому я не мог использовать для своих исследований обычный акваланг для дайвинга. К счастью, одна компания предоставила мне ребризер. Изолирующий дыхательный аппарат почти не производит шума и за одним исключением обладает только преимуществами по сравнению с обычным снаряжением для дайвинга. Но в случае протечки вода попадает в контур и достигает картриджа с известью, который фильтрует углекислый газ из воздуха, происходит химическая реакция с выделением большого количества тепла, и содержимое мундштука становится едким. В этот момент невозможен ни один вдох.

Однажды я, как обычно, сидел на дне вольера и снимал на камеру дельфинов за их ежедневными занятиями. Однако в тот день все было по-другому. Банджи, самый смелый дельфин, которого было легко опознать по черному пятну на боку, подплыл ко мне, несмотря на то что я его игнорировал. Казалось, что он решил добиться от меня хоть какой-то реакции. Какое-то время я вел себя как добросовестный гвардеец перед Букингемским дворцом, который пытается не замечать назойливого туриста. Но вдруг Банджи решил куснуть шланг моего дыхательного аппарата.

Хотя тот был из резины, очень прочного материала, было очевидно, что дельфин своими острыми конусообразными зубами без проблем проколет шланг или вырвет мундштук у меня изо рта.

Последнего было бы достаточно, потому что я не смог бы быстро закрыть сложный запорный механизм на мундштуке. Выронив дорогую камеру вместе с хрупкой системой микрофонов, я закрыл загубник. Первая опасность была предотвращена. Но Банджи даже и не думал отпускать шланг. Дельфины, когда проплывают прямо перед тобой, внушают трепет, и не возникает никаких сомнений в том, кто в данный момент здесь главный. Поскольку я не знал, попала ли уже вода в устройство, то не вдохнул перед тем, как закрыть мундштук, поэтому у меня медленно заканчивался воздух. К счастью, один из инструкторов, ремонтировавший поблизости подводное ограждение, увидел, что происходит. Он подплыл ко мне, показал Банджи открытую вытянутую вперед ладонь – жест дистанции и таким образом спас меня в этой безвыходной ситуации. Ни шланг, ни камера не пострадали, я отделался легким испугом. Скорее всего, Банджи просто хотел поиграть и выманить меня из вольера.

У Барбары Сматс были подобные проблемы с павианами, только она в какой-то момент все же всерьез отнеслась к попыткам животных познакомиться и начала диалог с ними. Старалась установить с животными зрительный контакт в качестве приветствия и держалась спокойно. Она объясняла, что бездействие – это совсем не нейтральное поведение. Ничего не делать также означает не вести себя так, чтобы разрядить напряженную ситуацию. По ее мнению, диалог с животными совершенно необходим. Такое взаимодействие показывает уважение и взаимопонимание. В конечном счете на этом были основаны ее впечатляющие исследования[127]. Сегодня известно, насколько насыщенный диалог могут вести павианы. В моей книге «Тайна животных» есть глава под названием «Монархия с возможностью демократии». Там описаны различные формы принятия решений у животных.

Один из самых ярких примеров – как павианы ведут диалог о том, в каком направлении будут двигаться дальше[128].

По-научному это называется сменой коммуникативных ролей. Мы, люди, считаем эту способность естественной и даже приписываем ее многим животным. Так, собака отвечает веселым лаем на вопрос, хочет ли она пойти на прогулку, или птица в лесу отзывается на свист. Только диалог ли это?

Смена коммуникативных ролей считается ключом к беглой человеческой речи[129], поэтому неудивительно, что многие ученые исследуют эту способность. На самом деле смена ролей – это не что иное, как одна из форм сотрудничества, при которой результат достигается не одномоментно. Результат зависит от того, придерживались ли вы соответствующей роли и доведен ли разговор до конца.

Проверить это не так просто, и поэтому соответствующие эксперименты не связаны с разговором. Например, если вам по телефону надо объяснить кому-то, как управлять неким механизмом, то результат будет зависеть от ваших скоординированных действий. Кроме того, вы и ваш партнер должны оставаться мотивированными как можно дольше и сохранять взаимный интерес. Но что происходит, когда ваш партнер получил нужный результат от ваших совместных усилий, а вы – нет? Как отец близнецов уверяю вас, что подобная ситуация не так уж и забавна. Способность чувствовать несправедливость закладывается сравнительно рано в ходе развития человеческой личности, она развивается и у многих животных (см. «Мораль и справедливость»), и, как правило, несправедливое отношение незамедлительно вызывает разочарование и агрессию.

В ситуации с моими сыновьями, например, мне случалось у одного сына, который должен был надеть синие носки, взять один носок и отдать его другому, у которого носки были красные, и в итоге у каждого были носки синего и красного цветов.

Таким образом, преимущество одного из субъектов в входе совместных действий может быстро привести к прекращению этой деятельности. Конечно, это глупо, так как порой совместная деятельность имеет огромное значение. Следовательно, в таком случае нужен противовес импульсу потери интереса. Таким противовесом может стать представление о вознаграждении в конце. Недавно была опубликована статья под названием «Один раз ты, другой раз я – отличительная особенность людей при смене коммуникативных ролей». В ней говорится о том, что наши ближайшие родственники шимпанзе, как и дети младше пяти лет, не способны решить проблему сообща[130].

Однако выводы этого эксперимента противоречат другим. В более естественной обстановке, когда шимпанзе, сидящие в клетке, должны были совместно пользоваться источником пищи, оказалось, что животные действуют сообща[131]. Это также совпадает с исследованиями того, как прошлый опыт влияет на социальное поведение. И капуцины[132], и прочие приматы[133] оказались способны просчитать социально-дружественное и недружественное поведение и скорректировать собственное поведение соответствующим образом.

Интерпретировать