Пройдя долиной смертной тени - Роберт Хайнлайн

Пока я пил какао и был весь такой вежливый, ты завела патефон и поставила пластинку — «Марджи», правильно? И спросила, умею ли я танцевать? О, ты прекрасно научила меня танцевать — только на софе…

Реаниматор внимательно изучал линии на экране энцефалоскопа. Резкое повышение активности мозга он счел проявлением сильного испуга и ввел транквилизатор. Йоханн Смит уснул, не заметив этого. Во сне он танцевал под скрип и шорох механического фонографа. Это был фокстрот, так она сказала; но ему было все равно, как назывался танец. Его рука лежала у нее на талии, ее руки обвили его шею, и ее чистый теплый запах сладко щекотал ноздри. Так она соблазнила его.

После долгого, полного, экстатического блаженства он сказал: «Юнис, чудо, я и не знал, что ты умеешь танцевать фокстрот».

Она засмеялась: «Вы никогда не спрашивали, босс. Не могли бы вы перегнуться через меня и дотянуться до этого чертова патефона?»

«Конечно, миссис Викланд»…

Йоханн Смит внезапно понял, что это преддверье ада не так уж бескрайне: голова на чем-то лежала, во рту ощущалась сухость и присутствие инородного тела — из тех мерзких приспособлений, которые дантисты пихают во рты своим жертвам. И хотя темнота оставалась полной, тишину нарушал непонятный чавкающий звук…

— Эй! Я оживаю! — закричал он.

Сидевший в соседней комнате за пультом дежурный вскочил на ноги, опрокинув стул.

— Скорее доктора Бреннера! Пациент пытается говорить!

От монитора донесся спокойный голос Бреннера:

— Я уже у пациента, Клиф. Давай сюда всю команду. И позови докторов Хедрика и Гарсиа.

— Есть!

— Черт побери, здесь что — никого нет? — попытался сказать Смит, но услышал лишь невнятное мычание.

Доктор прикрепил микродинамик дентофона к зубам пациента и прижал микрофон к своему горлу:

—Мистер Смит, вы слышите меня?

Пациент пробормотал что-то — громко и с нажимом.

—Мистер Смит, к сожалению, я не понимаю, что вы говорите. Если вы слышите меня, то издайте какой-нибудь звук. Любой звук — но один раз.

Одно короткое мычание.

—Прекрасно — значит, вы слышите меня! Договоримся: один звук означает «да», два — «нет». Итак?

Одно мычание.

—Теперь мы можем разговаривать. Один звук — «да», два — «нет». Вас что-нибудь беспокоит?

Два звука:

—Хха…на!

—Прекрасно. Теперь попробуем иначе. Я выну из вашего уха тампон. Пока что звуки проникают непосредственно во внутреннее ухо по костям черепа. Когда я выну тампон, вам может показаться, что речь очень громкая, даже болезненно громкая. Поэтому я начну говорить очень тихо. Вы меня поняли?

Мычание.

Смит почувствовал осторожное прикосновение — и где-то стало свободнее.

—Теперь вы меня слышите?

—Хха…на…

—А теперь?

—Хха… на… йа… маха… ить… ииох!

—Не старайтесь говорить предложениями. Один звук или два.

—Да черт тебя побери, дурак, вытащи эту дрянь у меня изо рта! — закричал Смит, но все равно получилась невнятица: гласные иногда еще как-то проскакивали, а вот согласные застревали все.

—Доктор, но как он может говорить, когда у него во рту вся эта механика?

—Помолчите, сестра, — тихо сказал Бреннер. — Мистер Смит, не пытайтесь говорить. У вас в горле аспиратор, удаляющий мокроту и слюну. Я не могу его убрать, поэтому постарайтесь смириться. Кроме того, на глазах у вас темная повязка, и лишь офтальмолог вправе решать, когда ее снять. Ваш лечащий врач — доктор Хедрик, ему ассистирует доктор Гарсиа. Я — дежурный реаниматор. Я не могу сделать больше, чем мне положено. Итак: вам удобно? Один звук или два.

Один.

—Хорошо. Я остаюсь с вами. Хотите поговорить?

Один.

— Значит, так: я буду называть буквы, и вы остановите меня на нужной. Это довольно медленно, но нам спешить особенно некуда. По-прежнему: один звук — «да», два — «нет». Если хотите что-то сказать, издайте три звука. Итак?

Три звука.

-А. Б. В. Г.Д…

На букве П Смит промычал.

—Первая буква П. Дальше: А. Б. В… Наконец, получилось: «Правое ухо».

—Хотите, чтобы я освободил правое ухо тоже?

Один громкий звук. Доктор вынул второй тампон.

— Проверка слуха: «Четыре черненьких чумазеньких чертенка…» Слышите обоими ушами?

Одно мычание. Потом три.

— Понял. А. Б. В. Г… Вскоре получилось: «Нет тела».

— Вы хотите сказать, что не чувствуете своего тела?

Энергичный ответ.

— Это естественно. Вы еще только начали выздоравливать. Но, должен сказать, вы поправляетесь очень быстро. Восстановились и слух, и речь. Я уже выиграл на вас пятьсот долларов, — соврал доктор зачем-то, — и надеюсь выиграть еще столько же, когда вы встанете и пойдете. Вам досталось прекрасное тело.

Три мычания.

«Как долго?» — получилось в результате.

— Хотите узнать, сколько времени прошло с момента операции? Или как долго придется осваиваться с новым телом?

Звонок прервал этот разговор.

—Простите, мистер Смит, это доктор Хедрик, я должен отчитаться. С вами побудет сестра, а вы пока отдохните.

С лечащим врачом доктор Бреннер встретился у двери.

—Минутку, доктор Хедрик. Вы видели, что на мониторах?

—Конечно. Нормальное бодрствование.

—Он в полном сознании. Я убрал тампоны из ушей…

—Я все слышал. Надо сказать, вы взяли на себя слишком много, доктор.

—Это, разумеется, ваш пациент, — нахмурился доктор Бреннер, — но я был здесь один — и должен был принять решение. Если вы считаете, что я не имел права…

—Не горячитесь, коллега. Пойдемте посмотрим на нашего больного…

—Да, сэр.

Они вошли в палату.

—Мистер Смит, я доктор Хедрик, ваш лечащий врач. Поздравляю вас с благополучным возвращением в этот скучнейший из миров. Это победа всех — и в первую очередь великого хирурга доктора Бойла.

Три звука.

— Хотите что-то сказать?

Один, но громкий.

—Подождите. Сейчас мы уберем кое-что из вашего рта, и тогда можно будет беседовать спокойно. — «Если крупно повезет… — добавил про себя Хедрик. — Или уже повезло? Я не ожидал, что он начнет восстанавливать функции так быстро. Похоже, этот надменный мясник — на самом деле великий хирург…» — Готовы?