Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны - Ольга Скороходова

Источник: Chadwick, M., Long, D., Nissanke, M. Soviet Oil Exports: Trade Adjustments, Refining Constraints and Market Behavior. Oxford: Oxford University Press, 1987.

Табл. 10. Экспорт нефти в страны Западного блока в 1972–1974 гг., в тыс. тонн

Источник: Внешняя торговля СССР. Статистический сборник (1972–1974 гг.), годовые отчеты В/О Союзнефтеэкспорт (РГАЭ.Ф.413.Оп.31Д. 5560, Д.7098), расчеты автора.

Табл. 11. Реэкспорт нефти СССР в страны Западного блока в 1973–1974 гг.

Источник: РГАЭ. Ф. 413.Оп. 31. Д. 7098, цена рассчитана автором.

Второй распространенный в литературе довод относительно целей, которые преследовал СССР при перепродаже нефти стран третьего мира, состоит в том, что своими действиями Москва пыталась помочь вновь обретшим независимость странам покончить с их зависимостью от крупных компаний, навязывающих им несправедливые условия. Москва предлагала взамен выгодные бартерные сделки, иными словами, действовала из соображений борьбы с крупными компаниями. Однако и этот довод кажется сомнительным, если взглянуть на весьма ограниченный объем советских закупок и на тот факт, что СССР в принципе не мог заменить «Семерых сестер», обладавших уникальным опытом в разведке, разработке и сбыте «черного золота».

Часть исследователей предполагают, что таким «прагматичным» подходом Советы хотели укрепить свои позиции на европейском рынке энергоносителей. Рискуя собственной репутацией в третьем мире, СССР стремился показать европейцам свою надежность как делового партнера, беспрекословно выполняющего обязательства, и ему это удалось. Помимо деловой стороны и наращивания сотрудничества со странами Европы, одним из основных движущих мотивов Москвы была демонстрация приверженности политике разрядки. Об этом прямо говорили в своих речах 1973 года и позже советские лидеры, апеллируя к заботе СССР о поддержании стабильности мировой экономики. Иными словами, достаточно жесткое столкновение сверхдержав на политическом фронте Октябрьской войны сочеталось со «спасательной операцией» на энергетическом поле. В этом парадоксе как нельзя лучше выразилась вся противоречивость разрядки.

Итак, конец 1960-х – начало 1970-х годов ознаменовались серьезным изменением политической, социальной, экономической ситуации в мире. Под разнонаправленным действием этих факторов к концу 1973 года радикально трансформировался и мировой рынок нефти. Октябрьская война явилась апофеозом этих многогранных изменений. Решения, принятые ОАПЕК в октябре – декабре 1973 года, означали окончание «эпохи дешевой нефти» в мировой истории. Пожалуй, впервые вопрос о доступе к природным ресурсам и топливу занял верхнюю строчку международной политической повестки.

Израиль победил в Октябрьской войне, но «с разбитым в кровь лицом», поскольку арабские страны, потерпев поражение на поле боя, одержали безусловную победу на психологическом и политическом фронте. Их победа означала не только вынесение проблемы арабо-израильского урегулирования в центр внимания мировой дипломатии, но и увеличение веса стран ОПЕК, государств «второго плана» по отношению к осевому региональному конфликту, в хрупком и постоянно меняющемся балансе сил на Большом Ближнем Востоке.

Успех арабского выступления заставил мир обратить внимание на голос третьего мира, или глобального Юга, с которым ОПЕК себя подчеркнуто ассоциировала. Нефтяная проблема осложнила и без того натянутые отношения внутри Западного блока, поставив с новой остротой вопрос о путях развития индустриального мира.

Наконец, энергетический кризис внес неоднозначные коррективы в отношения между Западом и Востоком. Сочетание «углеводородных возможностей» СССР и потребностей западных стран в жидком топливе создавало почву для наращивания сотрудничества, что соответствовало духу и букве политики разрядки, являлось действенным ответом на выступление стран третьего мира против первого, но не могло не войти, в конечном счете, в противоречие с законами биполярной системы. И в этом смысле можно признать, что нефтяная проблема, заявленная столь громко арабскими странами, носила поистине глобальный характер, не признавая ни разделения между политикой и бизнесом, ни границ железного занавеса.

Между шоками: энергетическая проблема и развитый мир в 1970-е годы

Арабское эмбарго, окончание «эпохи дешевой нефти» открыло новый этап в истории нефтяного рынка – период, когда решающая роль в определении основных направлений развития рынка перешла от нефтяных компаний к ОПЕК, от потребителей к производителям. Такое положение сохранялось на протяжении 1970-х годов, вплоть до второго нефтяного кризиса, и помимо политических причин оно имело объективное экономическое обоснование – сохранение высокого спроса на нефть при ограниченном предложении, дисбаланс, который перешел в 1970-е годы еще из прошлого десятилетия. К этой новой экономической реальности пришлось приспосабливаться всем участникам мирового нефтяного рынка. 3.1. В поисках ответа на вызовы энергетического шока: челночная дипломатия Г. Киссинджера и евро-арабский диалог ЕЭС

Итак, «арабская атака» 1973 года, направленная в первую очередь против США и Нидерландов, больнее всего ударила по другим европейским странам и Японии. Это усугубило напряжение между союзниками, набиравшее обороты с конца 1960-х годов на фоне социально-экономических успехов Японии и Западной Европы и нарастающих экономических и внешнеполитических проблем США, вызванных прежде всего войной во Вьетнаме.

Поскольку одним из самых фундаментальных изменений на мировом нефтяном рынке стало окончательное «огосударствление» нефтяной политики – ее превращение в фактор внешней и внутренней политики, то самым первым ответом правительств развитых стран на «арабскую атаку» стало выдвижение энергетических программ. Уже 6 ноября 1973 года, в разгар эмбарго, президент США выступил с энергетической программой, ставившей задачу достижения энергетической автаркии к 1985 году (так называемый проект «Независимость»). Она предусматривала, во-первых, снижение энергопотребления в целом, во-вторых, сокращение потребления нефти и переход на иные виды топлива (газ, уголь, атомную энергию) и, в-третьих, развитие собственной нефтяной промышленности за счет активизации добычи на континентальном шельфе и Аляске. Президент подчеркивал, что по своей амбициозности его план может сравниться с Манхэттенским проектом или космической программой, замечая при этом, что такие задачи соответствуют духу американского народа. Желая воодушевить нацию собственным примером, Р. Никсон даже полетел на рождественские каникулы в родную Калифорнию коммерческим рейсом, а не бортом № 1. Несмотря на то что сразу же после своего обнародования план Никсона был охарактеризован большинством комментаторов как нереалистичный, чисто теоретически он не был совсем уж фантастическим. США обладали и обладают огромными запасами углеводородов, что подтверждается колоссальным влиянием американской «сланцевой революции» на мировой энергетический рынок сегодня. В 1973 году вопрос состоял лишь в том, готово ли было правительство поддержать необходимый объем инвестиций в добычу, было ли это экономически выгодно и технологически возможно.