Чай для призрака - Дарья Гущина

–Двести Пятый остров,– провозгласил он и разбил склянку.

Над столом сгустилось чёрное облако, из которого постепенно выступили детали – заброшенный дом с заколоченными окнами, неухоженные колючие кусты вокруг, низкие ветви деревьев над остатками крыши, клочья обычного тумана повсюду. Никаких следов деятельности «видящие» артефакты не отмечали.

–Дальше,– кивнул Рьен.

Колдун помахал рукой, и картинка развеялась, как дым на ветру.

–Восемьдесят Шестой,– Мьёл разбил следующую склянку.

Изъязвлённый временем, но всё ещё величественный трёхэтажный особняк, окружённый древними елями, угрюмо глянул на людей чёрными провалами окон.

–Пусто,– быстро изучил «мышеловку» Рьен.– Дальше.

А когда двадцать три «ловушки» закончились, он признал неизбежное:

–В лодку. По очереди к тем пяти островам, где сдохли артефакты. Заодно и обновим.

–А если и там пусто?– Мьёл уже быстро подметал пол, убирая осколки склянок.

–Копнём в другом месте,– Рьен пожал плечами.– Долго, что ли, разведать, кто в знаковые дни на сутки арендовал лодку?

–А если у него своя?– колдун вернул веник в угол, отряхнул руки и застегнул куртку.

–На границе Семиречья отмечаться так и так надо. Тем более своим, чтобы пошлину не платить. Много ли, думаешь, найдётся тех, кто по первым-последним лунным дням в Мелкодонье наведывался? Дорога-то из Семиречья туда одна. И там-то отмечаться не нужно. И очень, кстати говоря, зря наши соседи никак не установят пропускную систему. Хотя бы вот для таких дел.

–А если он всё же не здесь? И вообще после каждого убийства в разных городах прятался и из разных мест всегда в Мелкодонье приезжал?– не унимался Мьёл.– Мало, что ли, бесхозных островов вне городских границ? Поставил землебитку, навёз туда жратвы и сиди луну. А как время, так приехал, днём закупился, ночью убил – и ищи ветра в поле.

Приезжий сыскник задумчиво крякнул, Сьят схватил чистый лист, чтобы записать идею, а Рьен улыбнулся.

–Я очень надеюсь, Мьёл, что ты против закона не пойдёшь никогда,– заметил он весело.– Тебя с твоей фантазией нам точно не поймать. А пока давай исходить вот из чего: преступник не в курсе, что мы знаем о южных обычаях колдовства, помощниках, знаках и казнях. Он почти год водит за нос опытных сыскников Мелкодонья и безнаказанно убивает, то есть уверен в себе и своём деле. И такие дикие меры предосторожности не соблюдает.

* * *

Первые три «капкана» предсказуемо пустовали, а вот в четвёртом их ждали – правда, не тот, кого ждали сами сыскники, за исключением, пожалуй, Рьена. На покосившейся скамейке у грубо сколоченного причала сидела одинокая фигурка в песочного цвета плаще.

–Нет, ну никуда без неё, а…– раздражённо пробормотал Мьёл, гася ветер.

Лодка закачалась в полушаге от причала, и матушка Шанэ встала, подобрала полы плаща и смело ступила на старые доски.

–Мы опоздали,– заявила она сходу.– Они здесь были и ушли совсем недавно. Почуяли ваши артефакты. Мои помощники, кстати, их тоже сразу нашли.

Рьен встал и протянул руку, помогая матушке перебраться в лодку.

–И где же они?– уточнил он.– Артефакты? И беглецы?

Оказавшись в лодке, матушка Шанэ обернулась. Вечерело, и призрак одинокого кособокого дома, запорошенного листвой, таял в густом тумане. Да, чуть-чуть опоздали… Чудья всё верно сказала – и всё-таки помогла.

В голубую воду реки Говорливой с громким плеском свалилось… нечто. Мьёл вытянул шею, но ничего не увидел. Пока матушка Шанэ не бросила в реку свой шейный платок. Тёмная ткань повисла в воздухе и замерла. Колдун невольно сглотнул. Опять эти её фокусы…

–Артефакты ваши – под порогом, на крыше, в очаге, слева от причала, на заднем дворе,– спокойно перечислила матушка, усевшись на лавку под навесом.– Грубо сработаны, волшбу в доме за сотню шагов чуешь. Хорошо, помощники у нашего убийцы новые, слабенькие. Не сразу учуяли. Он даже успел тут недолго пожить. А убегал торопливо и кое-что обронил,– и она вытащила из нагрудного кармана записку.– Возьми, сынок.

Рьен быстро развернул и пробежал глазами по косым строчкам.

–Четыре ошибки,– заметил он, свернув записку.– Мальчишка писал?

–Один другому,– кивнула матушка.– Договаривались о встрече перед побегом. По такому следу я не смогу найти живого, а вот мёртвого – легко,– и она указала на свой шейный платок.– Следуйте за ним. И хорошо, сынок,– осторожный улыбчивый взгляд в сторону Мьёла,– если ты спрячешь нас в тумане. Хочу закончить с этим делом до полуночи.

Колдун тихо фыркнул, но наполнил парус попутным ветром и согнал к бортам туман, поднял его стенами, оставляя крошечный просвет, чтобы видеть целеустремлённо плывущий против течения Говорливой клочок шерстяной ткани.

–Зачем он записку-то, простите, взял?– застенчиво спросил Тьёш, сев рядом с матушкой.– Убивец?

–Двое из моих тоже просили оставить что-нибудь при себе,– пояснила она.– Вещизм свойственен многим мёртвым. Им кажется, что знакомое материальное делает их чуть ближе к потерянной жизни. И колдун обязан исполнить это первое и последнее требование духа, иначе и заклятье подчинения плохо ляжет, и дух буйным будет, непослушным. А если помощник передаётся по наследству, новый хозяин обязан забрать и сберечь его вещи.

–А сколько у вас помощников?– Рьен, стоя на носу лодки, обернулся.– Хотя бы примерно? И насколько они… старые?

Матушка Шанэ накинула на голову капюшон, прячась от сырого ветра, и тихо ответила:

–Примерно шестеро, сынок. Две ищейки, два разведчика и два охранника. И они очень древние – от бабки в наследство достались. И они все… колдуны. Нагрешившие так, что ещё моей правнучке служить будут.

Рьен чуть было не спросил «а не примерно сколько?», но вовремя прикусил язык. Негоже лезь в чужие тайны, особенно в те, в которых он всё равно не разберётся. Главное, что за те тридцать лет, что матушка жила в Семиречье, от её помощников ни хлопот, ни забот, ни убийств.

–То есть,– кашлянул он,– количество помощников при колдуне может быть любое?

–Любое,– и матушка Шанэ проницательно посмотрела на Рьена.– А если ты таким образом пытаешься узнать, что я буду делать с чужими помощниками…– и, вздохнув, она понизила голос:– Вариантов много. Разных. И отпустить могу попробовать, и путь до Призрачного причала указать, и в семью пристроить. Я одного боюсь, сынок: если колдун упрётся, то помогать будет некому. Но очень надеюсь, что он недостаточно опытен, чтобы натравить помощников. На меня. Или на тебя.

–Пленных, значит, не берём?– с нервным смешком вставил с кормы Мьёл.

–В мире нет ничего ценнее живой души,– ещё тише отозвалась матушка.– И если колдун не успел полностью закабалить помощников…– она поморщилась, поёжилась:– Да без толку гадать. Найдём. Оглядимся. И всё прояснится. Но я попрошу вас вперёд меня не лезть. Вы моего помощника-то не видите, хотя он материален. Про ту несчастную семёрку и говорить нечего.